Но всё-таки взяла себя в руки, вздохнула и…
— А Александра Сергеевича точно нет?
Мужчина отрицательно качнул головой, однако вопроса кто это такой, не прозвучало. Это стало поводом уточнить:
— А вы его знаете?
— Конечно.
— А…
— Я здешний аналог вашего Пушкина, — пояснил рыцарь. — Тоже призывают все кому не лень.
В его голосе прозвучало раздражение, и я слегка поёжилась. Но не отступила! Выкрутила выключатель собственного обаяния на максимум и, сделав жалобные глазки, произнесла:
— Мне очень нужна помощь.
— В чём?
Он не спросил. Он буркнул! Ещё и закованные в латы ручища на груди сложил. Жест сопровождался настолько громким и неприятным лязгом, что я поёжилась опять, а спустя еще миг вздрогнула. Просто в дверь спальни постучали, и с той стороны донеслось встревоженно-заинтересованное, женским голосом:
— Госпожа?
Я повернулась ровно в тот момент, когда дверная ручка дёрнулась, но я же умница, я на щеколду закрылась.
— Госпожа, — повторила… ну, видимо, одна из тёток. Что, уже проспались? — С вами всё в порядке?
Новый взгляд на призрака — выдавать свои планы не хотелось, однако было понятно, что просто так тётки не отстанут. Пришлось послать сэру просящую улыбку и пересечь комнату, что бы отодвинуть щеколду и, подставив ногу в качестве упора, приоткрыть дверь.
В неширокую щель сразу влез нос старшей, только я не дрогнула и внутрь шпионку не пустила.
— Что вы хотели? — спросила ласково.
— Мм-м… — ответила тётка, увиливая от ответа. — У вас всё хорошо?
Я оптимистично клацнула зубами, а старшая подалась вперёд, пытаясь оттеснить и всё-таки пробиться в спальню, но я опять не дрогнула! Тоже подалась вперёд, одновременно наваливаясь на дверь и намекая — если кто — то продолжит, но носа у него не будет! Прищемлю и отдавлю!
— А что там у вас? — не пожелала отстать шпионка. И огорошила: — Что там у вас громыхает?
Ээ-э… Громыхает? То есть они слышали телодвижения сэра? Это что-то новенькое. В смысле, призраки же обычно бесшумные. То есть не слышны никому кроме того, с кем говорят.
Однако признаваться Повелительница опять-таки не собиралась.
— Гремит? Правда? — я сделала честные глаза. — Быть не может. У меня всё тихо.
— Мм-м… — повторила тётка. Теперь она извивалась, пытаясь вглядеться в пространство, но я обзор загораживала. — А почему у вас так темно? И этот запах…
— Медитирую! — рявкнула одна попаданка не выдержав. — И свечи жгу!
Лишь теперь старшая вспомнила о субординации — о том, что я вообще — то главная, и лезть через голову не стоит. Она тут же отодвинулась и сказала, скромно потупившись: