Я промолчал.
– Ну вот, а если ты расстроишься, мне только хуже. Я тебя должен радовать, Ковач. Привезти с собой, но радостного. Так что твоя подружка выйдет – я радуюсь, никаких фейерверков и кровищи – ты радуешься, вы едете со мной – радуются мои начальники, хвалят меня – я радуюсь еще больше. Знаешь, как это называется, Ковач? Круговорот радости.
– Не хочешь рассказать, кто твои начальники?
– Ну, да, я-то хочу, но никак не могу, понимаешь. Контракт. С моих уст про эту херню не сорвется ни слова, пока не привезу тебя и не начнется наше буги «радость для меня – радость для тебя». Так что, боюсь, придется тебе довериться.
Или погибнуть в попытке побега.
Я вздохнул и повернулся к корме.
– Вылезай, Яд.
Настала долгая пауза, затем она показалась из теней хвостового оперения, болтая осколочным бластером в опущенной руке. Нейрохимия все еще работала, и вид на ее лице говорил, что она бы лучше доверила переговоры пушкам.
– Это гораздо лучше, – довольно откликнулся пират. – Теперь мы все друзья.
Его звали Влад Цепеш – оказывается, не в честь растения, а в честь какого-то забытого во тьме веков народного героя из доколониальных времен. Он был долговязым и бледным, с телом, как у дешевой, молодой и бритой версии Джека Соула Бразилии, которую выкинули на стадии прототипа. Что-то подсказывало, что тело принадлежало ему, это его первая оболочка, а в этом случае он был ненамного старше Исы. На щеках виднелись рябые шрамы, которые он время от времени ковырял, и он дрожал с головы до ног от перебора с тетраметом. Обильно жестикулировал и слишком часто смеялся. В какой-то момент молодой жизни вскрыл себе череп у висков и заполнил зубчатые отверстия в форме вспышек молнии много-сплавным цементом черно-лилового цвета. Тот блестел в слабом свете пиратского судна, а если смотреть на голову в анфас, придавал лицу какую-то демоничность, ради чего все, очевидно, и затевалось. Мужчины и женщины на мостике с готовностью уступали место его порывистым движениям под метом, а в их глазах, когда они на него смотрели, читалось уважение.
Если отбросить радикальную хирургию, он напоминал мне Шегешвара и меня самого в этом возрасте настолько, что даже заныло что-то внутри.
Судно – возможно, предсказуемо, – носило соответствующее название «Колосажатель», и оно мчалось на запад, властно сминая препятствия, которые скиммеру меньшего размера и без брони пришлось бы обходить.
– Надо, – ответил Влад емко на наши вопросы, когда что-то хрустнуло под бронированной юбкой. – Все вас ищут на Полосе, и, видать, хреново ищут, потому что так и не нашли. Ха! В общем, просрали на это дело кучу времени, а мои клиенты, они, похоже, выбиваются из графика, если вы меня понимаете.