— Знаешь, Потапова, — как-то задумчиво, с философской отрешенностью проговорил майор, откидываясь на стуле, — вот смотрю я на тебя и думаю: зачем ты в журналисты подалась? Шла бы к нам в уголовку и занималась бы с утра до ночи расследованиями в свое удовольствие. Глядишь, с твоим рвением к годам сорока до полковника бы дослужилась.
— Ну уж нет, — категорически отказалась Женя. — Не хочу я к вам, мне и у себя хорошо. Меня народ знает, любит и уважает. А вас кто любит и уважает? — бездумно брякнула Женя и тут же пожалела о своей чрезмерной откровенности. Майор насупился и ушел в обиду.
Пришлось подлизываться, извиняться, уговаривать. Наконец майор оттаял, и Женька смогла озвучить свою просьбу: пробить хозяина «Мазды-6», навещавшей дачу Девятова.
— Ладно, давай диктуй номер, — милостиво разрешил майор. — А пока расскажи, чего ты там нарыла.
— Короче, деталей я пока не знаю, но все дело в фармакологическом концерне, в котором раньше работал Кайданов. Он разрабатывал какой-то препарат, потом перешел на работу в НИИ, а работу над препаратом продолжил его ученик. Но затем, когда дошло до клинических испытаний, что-то вскрылось, а разработки велись несколько лет, стоили дорого, и руководство решило данные испытаний не оглашать. Девятов, это ученик Кайданова, с ними не согласился. Он обратился за помощью к Кайданову, тот обратился к руководству концерна и пригрозил разоблачить их махинации. Девятов снабдил его секретными данными, бумаги с результатами исследований с работы вынес, и концерн ликвидировал Кайданова. Потом они начали охоту за материалами и убили Девятова. Но документов так и не нашли. Зато Троян, помните Трояна? — возбужденно спросила майора Женька. — Тот, что с Ангелиной Редькиной шпионажем занимался? Вот он этих людей вычислил, концерн то есть, и стал их шантажировать, хотел бабок с них снять, и они его грохнули. Редькина сама его труп по телику видела и тут же в Италию свалила!
— А ты откуда знаешь? — сложив перед собой руки и внимательно глядя на Женьку, спросил майор.
— Так я сама ее в аэропорт отвозила.
— Ох и дурища ты, Женька, — покачал головой майор. — Вот чему ты радуешься? Ты понимаешь, куда ты влезла? Три трупа! Ты что, четвертым хочешь стать?
— Ой, я же забыла вам рассказать! — всплеснула руками, еще больше оживляясь, Женя. — Меня же бандиты похитить хотели!
И она поведала историю своего чудесного спасения.
Суровцев сидел молча, подперев щеку ладошкой, глядя на нее кротким, полным безграничной жалости взглядом.
Сперва Женя продолжала по инерции улыбаться, потом как-то тревожно заерзала на стуле и, наконец, надув обиженно щеки и нахмурив брови, спросила плаксивым голосом: