На глазах Виктории выступили слезы, и Женька немного остыла. Ну вот, опять сорвалась. Чего она на эту дурищу накинулась? Ясно же, что тетка не тянет. Размазня и тряпка, ну и смысл требовать от человека невозможного? Женька уже готова была извиниться, когда вдруг ожила Вика.
Она высморкалась в маленький изящный платочек и, взглянув на Женьку виноватым, полным раскаяния взглядом, попросила, то и дело виновато шмыгая носом:
— Женечка, простите меня, пожалуйста! Вы совершенно правы, и мне ужасно стыдно за себя. Я сделаю все необходимое, все, что скажете. Даже на дачу могу одна съездить, зачем вам туда тащиться? — В глазах Виктории читалось глубокое, искреннее раскаяние. — Вы только не бросайте меня, пожалуйста, я не смогу жить, если буду знать, что из-за моих капризов убийцы Олега на свободе гуляют. Да и Алешу жалко, и еще про кого вы там говорили.
Женино сердце от таких слов, конечно, тут же оттаяло, и она договорилась с Викой, где и во сколько они встретятся для поездки в Тайково. Отправлять Вику одну на поиски документов она была не готова. Не доверяла она этой плаксе.
— Но, прежде чем ехать, — строго велела Женя, — вы возьмите телефонную книжку мужа и обзвоните всех его приятелей начиная с детского сада, спросите, не оставлял он кому-нибудь на хранение документы, или сверток, или хоть что-нибудь. Серебрякову можете не звонить. — добавила она, вспомнив рыхлого банкира.
«А теперь стоит поесть. Впереди тяжелый вечер с сотрудницами «Фармньюлайфа», да еще и машины нет», — вздохнула Женя, оглядываясь по сторонам. Виктория уже ушла, полная раскаяния и планов на завтра.
Стоило Женьке склониться над тарелкой горячего, дымящегося, дивно пахнущего деревенского жаркого, как ожил ее телефон. Ну, кто так не вовремя, страдальчески вопросила она, доставая мобильник.
— Женечка, дорогая, я очень хочу извиниться за вчерашнее, — раздался в трубке мягкий, протяжный, виноватый голос Платона. Женька усмехнулась, что-то она в последнее время действует на окружающих, как опытный проповедник, всех тянет покаяться.
— Привет, Платон, — поздоровалась она, запихивая в рот ложку жаркого. — Извини, что жую, но очень есть хочется и времени мало. Так что ты говоришь? — пытаясь не обжечься едой, пропыхтела Женя.
— Женечка, извини, что так не вовремя, я просто хотел пригласить тебя куда-нибудь вечером. Может, на концерт, или в джаз-клуб, или просто поужинать, — заторопился высказать свои предложения Платон.
— Извини. Сегодня не выйдет. Работа, — споро орудуя ложкой, пробубнила Женя. — Давай завтра созвонимся. Хотя нет. Завтра я еду в Тайково, лучше послезавтра или в выходные. А еще лучше созвонимся, — решила Женька и, обменявшись с Платоном несколькими пустыми фразами, отключилась.