— Евгения, я стою у вашей двери и не решаюсь позвонить. Ведь вы меня не приглашали, — мягким, слегка нерешительным голосом произнес Андрей. — Вы позволите позвонить в дверь или мне лучше подождать в машине?
В этой необычной, лишенной всякой иронии и напористости манере разговора и в неожиданной мягкости было что-то подкупающее. И Женька, мигом забыв о своих благих намерениях, улыбнувшись до ушей, поспешила в прихожую открывать дверь.
Вырвавшись из тисков битком набитого сердитыми, плохо пахнущими, озлобленными согражданами автобуса, Полина придирчиво осмотрела свою синюю норковую шубу, предмет особой гордости, и, зло поджав губы, потопала к дому. Скверное настроение было обычным ее спутником. Жизнь у Полины отчего-то не складывалась, все ее усилия подцепить пусть старого, даже дряхлого и некрасивого, но богатого мужа неизменно оказывались тщетны, вот и сегодня ее, кажется, в очередной раз беспардонно бросили после двух недель страстного романа.
— Сволочь толстомордая, — бубнила себе под нос Полина, пытаясь одолеть очередную соляную лужу у входа в арку. — А ведь обещал, сволочь, что в следующем месяце мы с ним в Турцию поедем в отпуск. Машину обещал к лету подарить, сволочь! Говорил, что такой задницы, как у меня, никогда в жизни не видел, скотина. А теперь звонки сбрасывает! Сволочь! — Полина вспомнила минуты, проведенные в объятиях толстомордого, обрюзгшего кавалера, наполненные мечтами о Турции, автомобиле и загсе, и скрипнула зубами. Продолжить свой раздраженный монолог она не успела, поскольку кто-то грубо и неожиданно схватил ее за шиворот. — Ой! Ты что, офигел? Воротник оторвешь, козел! — заорала Полина во всю силу молодых, здоровых легких.
— Заткнись, коза! — прошипел ей на ухо пахнущий чесноком и перегаром детина и потащил в стоящую возле арки машину. Машина была иномаркой, Полина цепким глазом успела зафиксировать короткое «Форд» на черном, заляпанном грязью багажнике.
«Изнасиловать, что ли, хотят?» — соображала она, всячески упираясь и растопыривая локти, чтобы помешать здоровяку запихать себя в машину. Если будет больше двух, совру, что СПИДом болею, решила Полина, влетая головой вперед в салон машины. Здоровяк залез следом, пропихнув ее вперед головой кверху задницей. Автомобиль сразу тронулся, а к ней обернулся с переднего сиденья какой-то дядька, то, что дядька, она по голосу угадала, старый был голос, глухой, а лиц она ничьих разглядеть не могла, потому что тонировка в машине была почти угольно-черной.
— Чего от тебя журналистка хотела? — прошипел дядька, пока Полина возилась на заднем сиденье, пытаясь принять нормальную позу.