Это был выпад уже против королевы. Гардинер с трудом удержался, чтобы не потереть руки от удовольствия.
Сеймур нашел способ разрядить обстановку:
— И дочерей, Ваше Величество.
— Что?
— Рожать сыновей и дочерей, иначе некому будет рожать внуков. Если все будут рожать только сыновей, то кто родит внуков?
Мгновения, показавшиеся всем вечностью, король молча смотрел на родственника, потом раздались хриплые звуки:
— Ха… ха-ха… ха-ха-ха!..
Вслед за королем рассмеялись все.
— Я согласен, пусть твоя жена, Томас, рожает дочерей, а мои будут сыновей.
— Замечательно, Ваше Величество, а если вы изволите женить своих сыновей на моих дочерях…
И снова все замерли, потому что замер с открытым ртом король.
— …и внуки будут во всем похожи на вас, я просто умру от счастья.
— Дурак! — швырнул в него салфеткой Генрих. — От счастья не умирают.
— От счастья породниться с Вашим Величеством можно и умереть.
— Ты женись сначала. Или на Елизавету метишь?
Новое мгновение ужаса, когда сердце останавливается от ожидания беды.
— Так она тебе не по зубам. Выбери кого-нибудь попроще!
— Я послушен воле Вашего Величества. Если вы укажите мне невесту, бегом побегу к алтарю. Только, умоляю, пусть ей будет меньше восьмидесяти и во рту присутствует хоть один зуб, а на голове один волос!
Сеймур показал, что умеет дурачиться не хуже Джона Гейвуда. Это тоже опасно, потому что Гейвуд уже стар, вдруг король пожелает заменить своего придворного шута Томасом Сеймуром? Но Сеймур еще раз показал, что умен, он встал на колено перед королем и склонил голову:
— Я вверяю свою судьбу Вашему Величеству и с радостью приму вашу волю. Надеюсь, Ваше Величество осчастливит меня разумным советом.
— Хорошо, хорошо, — подобрел король. Изжога немного прошла, и к нему вернулось хорошее настроение. — Нам с тобой обоим нужны сыновья, над этим нужно подумать.
Это был приговор Катарине, однако последние слова короля заметили только Сеймуры и Гардинер. Мысли королевы были заняты судьбой Анны. Она прослушала, о чем еще говорили король с Томасом, очнулась только от замечания:
— Дело королевы родить еще одного наследника, а не потакать разным еретикам!
Но Генрих был настроен благодушно, после сытной еды его склонило в сон, потому король приказал нести себя в спальню, а всем остальным идти прочь.
— Надоели со своими глупостями!
— Ваше Величество, мы совершаем выгодный обмен!
— Какой?
— Свою глупость на Вашу мудрость!
«Еще один шут выискался, — мысленно ругнулся Генрих на Гардинера. — Всегда умудрится ввернуть лесть».
Короля унесли, а епископ, перед тем как удалиться, тихонько сказал Катарине: