— Ваше Величество, врачи бессильны более вам помочь. Вам предстоит встреча с Господом…
— Я выживу… я еще жив, я выживу…
Епископ Кранмер бежал бегом, потому что сказали, что король может не дожить до утра. Нужно срочно исповедовать, какие бы грехи ни совершил человек, он должен успеть перед смертью сказать, что вверяет себя Господу.
Епископ вошел в королевские покои, с трудом перевел дух и направился в спальню. Чтобы королю не мешал свет, окна несколько дней не открывали, в непроветренной спальне невыносимо воняло, но все неприятные запахи гниения, пота, мочи перебивал один, самый страшный — запах смерти.
Кранмер встал подле кровати на колени, взял руку короля в свою, невольно отметив, что она совсем распухла от водянки, быстро заговорил:
— Ваше Величество, я пришел исповедать вас перед…
Король с трудом перевел глаза на епископа, и… они остановились.
— Ваше Величество, дайте мне знак, что вы надеетесь получить спасение из рук Христа…
Стеклянные неподвижные глаза короля не изменили выражения, его уже не было на этом свете.
Кранмер перекрестился:
— Прими, Господи, душу его…
Следом перекрестились остальные, тоже шепча молитву. Кранмер пришел слишком поздно, вернее, за ним поздно послали. Сознавать, что человек, стольких отправивший на плаху или костер, умер без покаяния, было жутковато.
Когда об этом сказали Катарине, она упала на пол часовни ничком и долго лежала, беззвучно шепча молитву. Королева корила себя за то, что не находилась в последние часы подле мужа, может, она догадалась бы послать за Кранмером раньше?
Король умер… да здравствует король!
Новым королем стал Эдуард, мальчик, которому не исполнилось и десяти.
Последние годы все столько натерпелись от самодурства и непредсказуемости Генриха, что никто не пожалел о смерти Его Величества. И никто не стал выяснять причину ухода из жизни Генриха, к чему, если король гнил столько времени — случилось то, что должно было случиться.
Страна оплакивала Генриха, потому что для англичан он был любимым королем, вернувшим стране праздники и веселье. Пусть это веселье частенько бывало с душком, но раньше не видели и такого. Столетняя война, война Алой и Белой Розы, потом аскетичное правление Генриха VII, отца умершего короля, а потом этот Генрих — молодой, веселый, удачливый… Лучший стрелок, неутомимый охотник, постоянный, притом честный победитель на рыцарских турнирах, любимец и любитель женщин…
Англия помнила своего короля таким — молодым и сильным. Для большинства он не стал ни больным, ни старым.
Казнил жен или разводился с ними? Так и надо, бабы, даже если они королевы, должны знать свое место!