Генрих затеял другую игру, он согласился с необходимостью провести расследование, но немного позже, а пока… Секретарь уронил нужную бумагу в нужном месте на глазах у нужной дамы и сделал вид, что не заметил этого. Самым трудным оказалось удалиться столь быстро, чтобы дама не успела «потерю» вернуть.
Все произошло как по маслу — и листок упал весьма ненавязчиво, и дама любопытно сунула в него нос.
— Ваше Величество, миледи!
— Что случилось, Джоан, на тебе лица нет.
— Миледи, посмотрите.
Теперь лица не было на самой Катарине. На листке, который ей протягивала фрейлина, был донос о том, что у фрейлин королевы в потайных местах хранятся запрещенные книги!
Катарина действовала быстро, она тут же приказала всем фрейлинам немедленно очистить свои сундуки от крамольной литературы, если таковая еще оставалась, а сама закатила истерику, стараясь, чтобы ее услышали в покоях короля.
Вот этого Генрих не ожидал никак.
— Что случилось у королевы, почему такой крик и плач?
— Ее Величество рыдает, а почему, непонятно.
— Наследник?
— Нет, Его Высочество здоров.
Король отправился к супруге сам. Застав ее в слезах, Генрих недоуменно поинтересовался:
— Миледи, что случилось? Вы затопите дворец слезами.
— Простите, Ваше Величество.
— Так почему слезы?
— Мне показалось… мне показалось, что вы мной недовольны…
Король замер в недоумении, она что, с ума сошла? Ей показалось!
— Я недоволен вами только в одном — вы не торопитесь подарить мне сына. И вам причина недовольства хорошо известна.
— Господь обязательно наградит нас сыном, но мне сказали, что на меня пишут доносы совсем на другую тему…
Все решало мгновение. Катарина произнесла это, не задумываясь, и ужаснулась: что, если король поинтересуется, кто именно сказал и что за донос? Но король смутился, не слишком заметно, но смутился, это свидетельствовало только об одном — он знал о доносах!
— О чем же?
— О том, что мы с фрейлинами читаем и храним запрещенные книги.
Вот черт, нужно было сначала убедиться, что все успели всё убрать! Но отступать поздно.
— А это не так?
— Нет, Ваше Величество. Однажды вы изволили объяснить мне вред запрещенных книг, с тех пор я строго слежу за своими фрейлинами.
— Тогда чего же вы боитесь?
— Вашей немилости. Я подумала, что ваше недовольство происходит от этого…
— Ну что вы, Кейт, живите спокойно, я ни в чем не подозреваю ни вас, ни ваших фрейлин.
Первый бой был выигран, король во всеуслышание объявил, что не подозревает супругу и ее фрейлин в причастности к ереси.
Но Катарина почему-то чувствовала, что это не конец. Кроме того, оставалось смутное беспокойство, словно она не заметила чего-то очень важного, на что непременно нужно обратить внимание.