Голос Немого (Кузнецова) - страница 2

Я не надеялась, что выйду замуж по любви — это недопустимая роскошь в моем положении. Большее, о чем я могла просить богов и на что могла надеяться, — это человек рядом, который не будет мне противен, с которым я смогу найти общий язык. И Идущая-с-Облаками ответила на мою просьбу — не в день представления и венчания, а до этого, явившись мне во сне.

Мой выбор, так шокировавший окружающих, был ее выбором. Нет, она не говорила прямо: выходи вот за этого, а то будет хуже. Но велела выбирать не глазами и не умом, а назвать того, у кого есть сердце. И, судя по словам Халы, по моей просьбе наблюдавшего за кандидатами на эту роль, последним качеством обладали немногие. А из них, увы, больше всего подходил немой альмирец.

Насмешка богов. Я просила того, с кем смогу найти общий язык, а получила немого.

Конечно, я могла выбрать другого, но пришлось поверить Пустой Клетке и положиться на дана, который едва не надорвался ради меня, слушая эмоции и чувства полусотни мужчин. Со слов Халы, Стьёль, искренне пожалевший девочку, на чью голову возложили Шипы-и-Пряжу, оказался самым искренним из всех.

И вот сейчас я шла с этим чужим, незнакомым человеком, чтобы через несколько минут назвать его мужем. И рядом — никого, способного поддержать, ободрить, сказать теплое слово.

Сказать.

Все подобные мысли чем дальше, тем больше казались мне издевательством. Не скажет, даже если захочет. Потому что немой.

По-хорошему, его высочество принца Стьёля не в чем было винить, он вел себя безукоризненно. Был вежлив, предупредителен, сдержан и ничем меня не обижал. Это даже удобно: на словах он не сможет сделать подобного и при большом желании. А для того чтобы обидеть действием и при этом не нарушить закон и правила приличия, надо еще постараться. И ведь даже толкового семейного скандала не получится. Я кричу, а он руками машет и строчит что-то на бумажке — комедия!

Правда, если потом он утомится и перейдет к рукоприкладству, будет уже трагедия. Стьёль — высокий и сильный мужчина, которому я дышу в подмышку, он меня с одного удара убьет.

Нет, умом я понимала, что сам Стьёль ни в чем не виноват, что он куда больше меня страдает от собственного недостатка и с радостью все изменил бы. Поэтому, конечно, я старалась держать себя в руках, следить за словами, чтобы ненароком не обидеть будущего мужа каким-то замечанием о его увечье. Даже потихоньку начала учить язык жестов, благо в библиотеке нашлась толстая книга с многочисленными гравюрами. Потому что не дело это — общаться посредством таблички, хотелось бы понимать будущего мужа и так.