— Не знаю, я ничего не успела понять, — невнятно проговорила Рина куда-то в грудь мужчины. — Все очень быстро произошло, я даже испугалась уже потом, когда все закончилось. Этот странный вихрь, а потом вдруг — мертвые тела…
— Декатор, поднимитесь и доложите толком, что произошло, — оборвал это неуверенное бормотание спокойный твердый голос.
Только через пару мгновений я сообразила, что голос был мой, — когда поймала одобрительный взгляд Даора и заметила мягкую улыбку в уголках его губ.
Ну да, все верно, в присутствии кесаря никто не смеет отдавать приказы без его разрешения. А я… наверное, после новости о скорой смерти Алого Хлыста осталось очень мало проблем и событий, которые могли бы пронять меня и всерьез вывести из равновесия. Во всяком случае, прямо сейчас.
Декатор хоть и робел в такой компании, но говорил внятно и по существу. Напали предположительно четверо. Троих убили защита, Райд и соглядатай-фир, отряженный присматривать за Риной. Четвертый сбежал, оглушив обоих охранников и угнав колесницу, но бросил ту неподалеку: слишком приметная.
Зачем он это сделал, если у самих злодеев поблизости осталась своя крытая повозка, декатор объяснить не мог. Вероятно, нападающий запаниковал, а потом опомнился. Единственное, что удалось пока доподлинно установить, — этот четвертый являлся даном, и сильным даном, потому что профессионал-охранник не сумел оказать ему достойного сопротивления даже при наличии защитного амулета. Увы, дальше обоих экипажей собаки след не взяли, и сразу найти какие-то зацепки не удалось — ни с помощью обыкновенного осмотра, ни с помощью чар.
Во дворец докладчик явился по двум причинам. Во-первых, решил, во избежание проблем, лично сопроводить сюда госпожу Ярость Богов — не отправлять же женщину после такого одну, а Райда забрали целители. А во-вторых, обо всех событиях, связанных с ближним кругом кесаря, офицеры седьмой милии были обязаны докладывать лично Даору, письменно или, в подобных чрезвычайных случаях, устно.
Пока Алый Хлыст и его будущий сменщик вдвоем расспрашивали явно смущенного таким напором декатора, я больше наблюдала за поведением Ива. Общую суть я ухватила, вмешиваться же в расследование не собиралась: нет ни смысла, ни сил, ни времени вникать в тонкости следственной работы.
А вот железяка меня беспокоил. Я не думала, что он на самом деле потеряет над собой контроль, тем более беда миновала и все закончилось хорошо, но состояние мужчины тревожило. Бледный, замерший, с крепко стиснутыми зубами и пустым холодным взглядом, добавлявшим декатору беспокойства, он больше напоминал мраморную статую, чем живого человека. И от окончательного окаменения фира, кажется, удерживала только прильнувшая к нему женщина, прячущая лицо на его груди. Ярость Богов обнимал жену бережно, осторожно, медленно поглаживая растрепавшиеся черные волосы, и было в этом жесте что-то неправильное, странное. Вскоре я поняла: неуверенность. Перед каждым прикосновением ладонь замирала, а дотронувшись — вздрагивала.