Владис зажмурился и замер:
— Ну мыыышечка, ну пожалуйста…
Я не стала отвечать. Вообще. Просто легонько перебирала пальчиками одной руки и мягко двигала другой, в пальцах которой была зажата пирамидка.
Чертенок сладко застонал, закрыл глаза и… похоже, практически отключился от реальности… только постанывал… все громче и громче.
— Можно, чертенок, — шепнула я, потянувшись к нему, почти в розовое ухо. И… легонечко подула.
Уууу…. Если бы я его молнией шибанула, эффект был бы не такой… впечатляющий. Его трясло и выгибало, совсем как в первый раз. А то и сильнее! Аж приятно посмотреть на дело… рук своих. Залив все покрывало, Владис бессильно рухнул на него пузом, как только сладкие судороги немного утихли.
В себя он начал потихоньку приходить только минут через пять-десять. И хорошо, что так долго, потому что я успела отдышаться, собрать в кучку разъезжающиеся мысли и конечности. Постучать по ним кулаком — мысленно. Сказать сердцу, что такими темпами оно точно сделает во мне дырку и это плохо кончится для нас обоих. Пойти… водички попить. И вернуться уже более-менее адекватным человеком.
— Чертенок, а ты в душ не хочешь?
На меня посмотрели одним глазом, едва оторвав голову от подушки.
— Давай ты сначала выпорешь, потом я сдохн… посплю… ладно, сначала под душ, там и сдохну… спать там неудобно. Короче выпори уже сначала, а потом под душ… и только потом! — Владис даже приоткрыл второй глаз. — Потом — спасатель!
— Программа принимается, — вздохнула я, и пошла доставать чертову палку.
Я ее на шкаф пристроила на постоянное место жительства, а то не хватало, чтобы Эмма Львовна об нее постоянно спотыкалась во время своих визитов. Она дама деликатная, но рано или поздно… наааафиг.
Злодейский красный столбик был заполнен чуть больше чем на треть, но это уже лучше, чем заполнять его с ноля. И все равно, у меня сердце болезненно сжималось каждый раз, когда расслабленное после оргазма чертячье тело выгибалось от боли. Пальцами он вцепился в покрывало, комкая и стягивая последнее все больше, но молчал, только дышал резко и прерывисто.
Только в самом конце не сдержался и сказал покрывалу, что оно «Хаискорт…грррбрррхррр» и дальше неразборчиво. Зато градусник сразу наелся и уснул, явно с чувством хорошо выполненного долга.
Я отнесла палку на шкаф, вернулась и села рядышком с бессильно распластанным по покрывалу чертиком. Погладила бедного. По волосам, влажным и взлохмаченным, по спине. Тоже влажной и горячей.
— Ща я кааак встану, — угрожающе прошептал Владис. — Кааак доползу до душа…
— Боюсь-боюсь. Тебе помочь?