— Располагайся, — мышь привела меня в каморку, чуть поболее той, в которой я жил до этого. Хотя у нее весь дом не хоромы, прямо скажем. К тому же непонятно, когда последний раз эта женщина у себя убиралась. Давно, судя по всему.
Добила меня куча постельного белья на диване. Любовник тут спал, что ли? Хотя странно, что не с ней… С другой стороны вообще было бы странно, если бы у нее был любовник.
Я когда нервничаю, или злюсь, или… была бы она посимпатичнее — о сексе бы думал. С ней. Но ведь мышь же страшная… и тупая к тому же. Даже четко приказать, куда и как ложиться — и то не может… Ну не дура ли?!
Но не успел я лечь, как, обернувшись, увидел, что она притащила вместо плетки… Есть в их мирке такое выражение, связанное с мужским половым органом. Вот я вошел в состояние, четко выражающееся этим словом.
— Ты что, озверела что ли?! — заорал я.
На что мне выдали, что у нее не филиал инквизиции.
Это она себе польстила… Марбхфхаискорт! Я от первого же удара чуть пожар не устроил — такие искры у меня из глаз посыпались от боли.
Обматерил ее от души, не сдержался… И тут она меня озадачила. Вместо того чтобы лупить дальше, мышь решила разобраться, почему у миадерпиана стрелка столбца боли поползла не вверх, а вниз. Вот зануда! Да потому что у меня цензурных слов не было…
А потом она как в раж вошла… У меня от боли перемыкание случилось такое, что я даже забыл на миадерпиан поглядывать. Очнулся только когда она… мышь эта… сама остановилась:
— Все. Красавец в полосочку. Выдыхай. Больнометр твой звякнул и больше не двигается.
Она отбросила ту дрянь, которой меня порола, куда-то в угол. Наклонилась надо мной и чуть прищурилась, разглядывая мой зад. Уронила очки и чертыхнулась вполголоса.
— Что, нравится?! — ехидно спросил я.
Мышь только хмыкнула. Нащупала свои окуляры, но не надела, а сунула в карман брюк.
— У твоих светлых поклонников явно что-то не в порядке с приоритетами, — она выпрямилась и о чем-то задумалась, прикусив нижнюю губу и прищурив один глаз. Без очков взгляд казался немного рассеянным. — Тощая замученная тушка. Или ты считаешь, что полосатая в кровь попа — это очень красиво и сексуально? Я тебя огорчу: единственное желание, которое она вызывает — держаться подальше.
Мой светлый властелин тоже любил такие фразы, но его выдавал или взгляд, или язык, пробежавшийся по пересохшим губам, или чуть хрипящий от возбуждения голос… Я знал, что он врет, чтобы меня унизить, а на самом деле хочет меня, хочет до дрожи.
А эта… эта не хотела! Или очень хорошо играла… Но нет худа без добра и тьмы без света — синяя стрелка миадерпиана радостно подскочила на несколько делений вверх. Унижение — противное чувство. Мне оно никогда не нравилось…