– Я не понимаю. Чего он боится? – недоумевала Иевлева.
– Он знает, кто я.
– Да кто ты, в конце концов?
– Он тебе говорил.
– Да брось. Не верю я в эти бредни!
– Как знаешь.
– Но ведь это неправда! – пыталась неуверенно спорить она. – Что за чепуха?! Ты не можешь быть мёртвым, у тебя тёплое тело. Мне только не рассказывай, что ты – мертвец. Я два года в мединституте училась. Я мертвецов видела.
– Да, конечно.
– Ты не беспокойся, – уговаривала, скорее, себя Иевлева, – я тебя силой на себе женить не стану. Не хочешь – не надо. Только мне эти сказки не рассказывай.
– Жениться я не могу, – сразу ответил мужчина.
– Ну и не надо, мне и так хорошо, – сказала Иевлева. – И потом, не могу же я выйти замуж за человека, который ничего мне про себя не говорит, а только намёки какие-то дикие делает. Кто ты, в конце концов? Шпион, цыган, вор?
– Я не цыган, – сказал мужчина.
– Слава богу, хоть это выяснили. Я о тебе знаю только, что ты не цыган.
– Ты не бойся. – продолжал мужчина. – Я тебе плохого ничего не сделаю. Я не хочу. Я научился. Тебе же не плохо после меня?
– Плохо, – улыбнулась она, – мне хорошо с тобой, после тебя плохо и хорошо только опять с тобой.
– Я не про это спрашивал, – сказал мужчина. – Ну ладно. А этот твой друг, который вино пьёт и руками размахивает, ему не плохо?
– А он тут при чём? – удивилась Иевлева. – Ты же мужчинами не интересуешься, надеюсь?
– Это не то, что ты подумала. Но… он хорошо себя чувствует?
– Он алкоголик, – объяснила Иевлева. – Выдающийся поэт. Но тебе не соперник. Ты вообще вне конкурса.
– Конечно, – согласился он.
– Ну, от скромности ты не умрёшь, – улыбнулась Иевлева.
– Да, конечно, не умру. Но это не то, что ты думаешь.
– А что?
– Если хочешь узнать обо мне, посмотри у него на левой руке на запястье и на левой ноге, на щиколотке…
– И что же я увижу? – спросила Иевлева.
Но вместо ответа она увидела его взгляд и почему-то испугалась, и от этого испуга её накрыла такая волна, что, когда он вошёл в неё, она снова чуть не потеряла сознание и после этого опять провалилась в сон. И проснулась на своей кровати в общежитии. И стала думать, а не сходит ли она всё-таки с ума. Она даже не знала, как его зовут.
Глава 36. Осмотр тела поэта
Утром первым делом она осмотрела указанные места на теле поэта. Поэт не возражал, он привык к заботе о себе дам разного возраста, так как сам о себе заботиться он не то не мог, не то не хотел. Он подчинялся, делал то, что ему говорили, не сопротивлялся, пока ему давали выпить. Женщины же, влюблённые в его поэзию, в выпивке не отказывали. Они были реалистками, понимая, что хронического алкоголика лишать выпивки жестоко, а главное, бессмысленно. Тем более что он в пьяном состоянии только впадал в транс и читал стихи. А стихи его были очень красивые, и сам он был ничего из себя мужчина. Вполне очень даже. И заботиться о нём было делом естественным, так как стихи его, конечно же, никто не печатал, они были «безыдейные», жить ему было негде, и городская интеллигенция фактически содержала его, как общую собственность. И в первую очередь занимались этим дамы, потому что они умнее и добрее. И беспомощность будит в них материнский инстинкт.