— Ремень! — демонстративно тяжело вздохнув, Юйша уверенно протянула руку, ни секунды не сомневаясь, что приказ будет мгновенно выполнен. — Я жду!
Ремень действительно быстро оказался у нее в руках, а парнишка стоящим на коленях, уткнувшись лицом в свою кровать.
— За что я сейчас буду тебя наказывать, Стийв?
— За то, что я вас обманул… госпожа.
— Хорошо. Десять ударов. Считаешь вслух. После каждого повторяешь: «Врать не хорошо.». Понял?
— Да. Да, госпожа, я понял.
— Повтори.
— Я отсчитываю удары вслух и после каждого говорю, что врать не хорошо.
— Отлично. Начали.
Юйша сделала шаг назад, отвела прямую руку вверх, делая замах, и со всей силы начала разлиновывать кожу своего мальчика. Удар! Еще удар! Следующий. Наискосок. Со свистом. Глубокий вдох и новый замах. Удар. Красивые ровные красные линии. «Пять. Врать не хорошо…».
По лопаткам. Крест на крест. Теперь по ногам. «Де. десять.» Воздух вдыхается со всхлипом. «Врать… Врать не хорошо.»
Сильный мальчик. Даже не вскрикнул ни разу.
«Ну и когда ты научишься говорить мне только правду, Стийв?» — руки женщины ласково втирали целительную мазь в кожу, успокаивая, забирая обжигающий пожар, снимая красноту.
— Простите…
— Почему ты плакал?
Стив
Женщина она или где, в конце концов? Сейчас опять был логично-прекрасный момент помянуть Марисоль. Это же единственный близкий мне человек — почему бы мне не всплакнуть, переживая за нее? Я же ведь живой, все-таки. Но медленно отступающая боль требовала от меня осторожности. Да и, если честно, устал я чего-то ей врать. Очень захотелось рассказать правду. Причем всю, даже про то, как я выстрелил в того парня, глядя прямо ему в глаза. И про того, второго, которому перерезал горло его же собственным ножом. И… про маму. Больше всего мне хотелось рассказать ей именно про маму. Тикусйо! Мне было плохо, как потерявшемуся щенку! Я устал. Устал и хотел выговориться. Хотел, чтобы меня погладили и сказали, что …
* * *
— Стийв?! Ты из-за сестры так переживаешь?
— Да. Простите… Но она же единственный близкий мне человек, понимаете?
— Не волнуйся, с ней все хорошо. Тебе надо переживать только за себя.
— А у меня все плохо? — парнишка приподнял голову с кровати и в полоборота посмотрел на Юйшу заинтересованно — спокойным взглядом, едва заметно улыбаясь.
Женщина почувствовала неудержимое желание выругаться. Его только что выдрали так, что если бы не иши — неделю сидеть бы не смог. А он улыбается. Матерь Всего Сущего! Ну и как таким не увлечься? Это же мальчик — загадка. Ее мальчик. Но пороть это чудо надо ежедневно, чуть ли не в профилактических целях, чтобы во время еды под задницу подушку подкладывать надо было.