Было видно, что Фис собирается с духом — брови нахмуренны, взгляд стал упрямым. Он даже огляделся по сторонам, прежде, чем «выложить».
— Пришельцы. Их игра, — сказал он.
Роко с ухмылкой снял с доски Фисовского «офицера», произнес:
— Ясно. Понос от грязных рук, дети от мужа, а шахматы от пришельцев. Но вот с чего это, тебя осенило-то? Да еще, на лад моралистов. Слыхал, что о пришельцах в газетах пишут? Разговоры о пришельцах — вредные и не поддерживающие устои каст, а посему, преследуются по закону. Понял? По закону — лапоть. Вот, упекут тебя, куда подальше…В Гнилые кварталы.
— По закону, — проворчал Фис, поправил свои огромные очки и решительно сходил «конем», которого, в прочем, сразу-же потерял: — Говно этот закон!
— Фис, тише, — предостерег его Сергей.
— Что верно, то верно, — проговорил с расстановкой Роко: — Много у нас говнюков, оттого и законы говеные. Мат тебе, лапоть. Опять не о том думал. Роук, дай папироску, что-ли.
Сергей полез в карман за папиросами.
Через пол минуты, попыхивая папиросой, Роко Си продолжил говорить:
— Я не знаю, как там насчет шахмат — кто их выдумал, но пришельцы реальные. Мой шурин их видел.
Сергей даже растерялся, достал еще одну папиросу, закурил.
— Как это? — спросил он.
— Вот, Фис, посмотри на Роука, видал, как он глаза, вытаращил. Простая душа.
— А-а, шутишь.
— Серьезно говорю. Шурин видел, только не самих пришельцев, какие они из себя, а когда их корабль сел в горах.
Фис мстительно оскаблился и заявил:
— Трепло твой, шурин.
Неожиданно налетевший порыв ветра поднял удушливую пыль, разлился по заросшему сорняками двору, пыльными волнами. Роко закашлялся надрывно, чуть не выронил папиросу, Фис дважды чихнул, его очки сползли на нос.
Роко окутался табачным дымом, прищурился, глядя на Фиса, заговорил спокойно и уверенно:
— Я его на вранье не ловил. Да и сам кое-что видел.
Все молча ждали продолжения.
Роко не спеша затянулся папиросой, выпустил ноздрями две струйки дыма, продолжил говорить:
— На Восточной Гряде, километрах в пятидесяти от Железнограда, их корабль стоит.
— Ну-у…. — Фис часто заморгал, снял очки, начал дышать на стекла, вытирать, о свитер: — Я тебя тоже на враках не ловил, но…
— Можешь не верить, дело твое. Но он там до сих пор стоит, только вокруг него выстроили деревянные стены, вроде башни. Высокая, издалека видно. И офицерья там полным-полно, не подойти. Даже дорогу закрыли, что рядом проходит. Закрыли наглухо. Несколько поселков просто выселили. Так, что если сунешься туда, и поймают — беда. Долго своего хомяка не увидишь.
На голубом прозрачном небе — ни облачка, солнце весело отражалось от окон второго этажа барака, ветер стих.