-Да ты же обжегся! – вскричала я, с возмущением глядя на красную отметину. – Знала бы я, что вся эта морока ради эдакой дряни – сказала, чтоб попросту сунул руку в огонь! Уж поверь, вышло бы ровно то же самое!
Но Хорвек все так же улыбался, восторженно и мечтательно.
-Впервые я сумел это сделать, когда мне было семь или восемь лет, - сказал он. – И, кажется, даже тогда это обрадовало меня меньше.
-Сдается мне, в ту пору ты был умнее, - проворчала я, поворачивая пострадавшую руку то так, то эдак. – Чему здесь радоваться? Как, скажи на милость, это лечить? Ты и так весь исцарапан, избит – живого места нет!
-Все это пустяки, - отвечал он, откровенно не вслушиваясь в мои слова. – Разве ты не видишь? Я сумел сотворить магию! По собственной воле!..
Я собиралась сказать, что в подобной магии не вижу ровным счетом ничего ценного, однако странный звук заставил меня смолкнуть. Тихий трескучий кашель раздался из темноты, а затем старый, дрожащий голос затянул тоскливую песенку, слов которой я разобрать не смогла – то был какой-то древний язык, больше походивший на волчий вой, крики козодоя и уханье совы, чем на человеческую речь.
-Лесной дух! – прошептала я, прижавшись к Хорвеку. – Он пришел к нашему костру!
Лес зашумел, засмеялся тысячами тихих голосов, и к нашему костру бесшумно шагнула согбенная старуха, ростом едва ли мне по пояс. Плечи ее были покрыты плащом то ли из старой клочковатой шкуры, то ли изо мха, а темное лицо избороздили глубокие морщины – или то были трещины на старой коре?..
-Человеческие чародеи, - слова эти прошелестели, но черные губы не размыкались. – Позволите ли мне погреться у вашего костра? Ночь холодна...
-Этот костер разведен из твоих дров, почтенная, - ответил Хорвек вежливо, но безо всякого страха. – Кому, как не тебе, греться у него?
-Ты знаешь давние законы, умеешь отвечать... – старуха, казалось, не шевельнула и пальцем, однако очутилась совсем близко, и я увидела, что ее глаза, глубоко запавшие в глазницы, светятся, как гнилушки. – Давно я не видала человеческих чародеев. Разве люди не выжгли всех тех, кто умел колдовать? Разве не прокляли своих собратьев-колдунов?.. Поздно, поздно спохватились, мы-то всегда знали, что человеку не положена волшба, – тут она принюхалась, потрясла головой. – Да и человек ли ты? Покойницкая стылая кровь... Зачем вышел из-за кладбищенской ограды?
-Кем бы я ни был – тебе я не враг, - Хорвек держался спокойно, словно взгляд лесного существа не жег его так, как меня. – Я держу путь на юг, и очутился здесь случайно. Позволь нам перейти твой лес с миром, и я больше никогда не вернусь сюда.