Мальчишки, которых я не так давно согнала с насиженного около столба места, тотчас же приметили мою куцую голову, и принялись вопить:
-Плешивая нищенка! Плешивая нищенка! Да у нее никак короста или парша! Посмотрите-ка на ее голову! Что за мерзкое зрелище! Это, поди, нечестивая зараза из южных земель! Проклятая вшивая дрянь стояла рядомс нами – нужно ополоснуть руки и волосы святой водой!
Но никому не было дела до криков бесстрашных из-за малолетства ребятишек – слишком уж растеряны и напуганы были остальные таммельнцы, повидавшие нынче столько, сколько они обычно не видали и за год. Колдуны, зачарованный герцог, мертвые демоны, рыжие ведьмы… пусть горожанам и объявили, что сегодня добро победило зло, на душе у простого люда остался дурной осадок – я видела это по мрачным, потерянным лицам. Герцог ушел, речи умолкли, трубы и барабаны затихли, и люди торопились уйти подальше от зловещей виселицы,на которой болтался черный мертвец.
Хорвек, небрежно швырнув пустую бутылку себе под ноги, казалось, собирался последовать их примеру. Вначале я бездумно шагнула за ним, но потом замерла, вспомнив, с кем имею дело. Темный дух, вселившийся в мертвое тело человека вопреки законам богов, духов и людей!.. Противоестественность произошедшего могла привести лишь к разрушению сущности демона, и безжалостный этот распад губил всех, кто приближался к ожившему покойнику. Так мне сказал господин Казиро, и словам этим я верила все больше.
Бывший демон, словно почувствовав мои колебания, оглянулся, и я впервые заметила небольшую перемену случившуюся в его внешности: глаза, ранее бывшие светлыми, серо-желтыми, стали почти черными, что куда естественнее сочеталось со смуглым скуластым лицом, но, вместе с тем, лишили его прежнего безмятежного выражения, так удивлявшего меня во время нашего недолгого знакомства. Ранее взгляд его, казалось, был внимательнее, яснее, пусть в этой спокойной ясности чувствовалась некоторая отрешенность.
«Ох, да он же превращается в человека! – поняла я, с ужасом глядя на разбитую бутылку, в которой до того я не видела ничего зловещего. – Господин Казиро говорил, что демон отказывался от человеческой пищи, чтобы дольше сопротивляться природе своего нового тела. Но раз он пил вино, то, стало быть, уже уступил! Сколько же времени осталось до того момента, как тело начнет убивать сознание?».
Хорвек не мог знать, что рассказал мне умирающий дух таммельнского дворца, однако выражение моего перекосившегося лица он истолковал верно.
-Теперь ты вновь боишься меня? – равнодушно спросил он, пошатываясь. – Самое время.