Она лежала в похожем на гроб ящике. Он состоял из двух отделений, чтобы в нем могли спрятаться две девушки, участвовавшие в безобидном фокусе, но теперь она занимала все пространство, как когда-то жена Пильщика. Ее ноги и торс зафиксировали стальные прутья-зажимы.
Не переставая издавать вопли, Аннет попробовала повернуть голову и, наконец, разглядела своего врага. Он отошел от ящика на пару шагов и возился в тенях: гремел чем-то стальным.
Фигура была очень высокой, в черном плаще до пят и широкополой шляпе. Лицо замотано шарфом. Он двигался странно, немного скованно, как сильно замерзший человек, но в движениях его была жуткая неотвратимость.
Он не спеша наклонился, взял с пола сумочку, которую Аннет обронила во время нападения, открыл, тщательно исследовал содержимое и внезапно пришел в ярость. Сильно потряс головой, зашипел и швырнул сумку наземь. Затем успокоился, поднял сумку, аккуратно закрыл и положил на стол.
– Ты кто? Что ты хочешь? -- прохрипела Аннет. – Отпусти меня. Сейчас сюда придет Молинаро, и тебе достанется!
Черный человек не ответил. Он вернулся к ящику, внимательно посмотрел, критически склонив голову к плечу. Его лоб и глаза прятались под полями шляпы. Затем он схватил стоявшего рядом Пильщика за грудки и сильно потянул. Раздался скрип колес, автоматон подъехал к ящику.
Черный человек согнул руку Пильщика в локте – ту самую, в которой была зажата пила – и старательно расположил над ящиком, а затем опустил в специальные пазы. Аннет приподняла голову: острые зубья оказались в паре дюймов над ее грудью. Что он задумал?
Страшный замысел открылся через мгновение, когда черный человек повернул рычаг. Пильщик содрогнулся всем телом, загудел, резко наклонился и принялся за работу. Его орудие сначала завибрировало, затем пришло в движение. Туда-сюда, туда-сюда… С каждым проходом лезвие пилы опускалось ниже: потихоньку, едва заметно, на толщину волоска, на два волоска, на три… туда-сюда, туда-сюда…
Аннет подняла глаза: подвижно закрепленная нижняя челюсть на бесстрастной маске слегка приоткрылась, отчего на железном лице появилось выражение предвкушения: вот-вот пила попробует настоящей крови! Космы пакли сотрясались при каждом движении, стеклянные глаза прыгали в прорезях маски.
Из глубины комнаты на нее смотрели двое других автоматонов. Аннет явно прочитала на маске Саббеликуса сочувствие, а на детском личике Маргариты – ужас.
И тогда Аннет закричала. Голос сорвался, изо рта вылетали хрипы. Она была абсолютно беспомощной, и ей ничего не оставалось, как ждать ужасного конца.