Совершила очередную глупость, чуть слышно, но спросила:
— Вы любили Элизу?
И сразу, залпом, всю рюмку, чтобы не пожалеть о содеянном.
— Простите?
Лорд очень медленно обернулся ко мне. Вопреки ожиданиям, абсолютно спокойный, на лице — выражение легкого недоумения. Даже плечи расслабил. Прекрасный актер!
— Вас предал любимый человек, я просто назвала имя.
Раз начала, иди до конца, не прячься за отговорками. Лорд говорил, надо быть смелой, вот и попробую. Навсейка бы точно не замяла тему.
— Вы ошиблись, Дария, — от голоса Эллана веяло могильным холодом. — Я никогда никого не любил, чего и вам советую, но, увы, поздно. И хватит! — Рюмка в пальцах лорда треснула, осколки вонзились в ладонь. — Вы переходите грань, леди Эрасса. Моя жизнь вас не касается.
— Но… — растерянно наблюдала за тем, как кровь закапала на брюки собеседника. — Вы сами…
— Что — я? Закончили, миледи!
Эллан поморщился от боли и потянулся за платком.
— Позвольте? — тут же оказалась рядом и присела на корточки.
Он поранился из-за меня. Нужно вытащить осколки, осмотреть рану, затянуть.
Нехорошо вышло с Элизой! Чувство вины снедало, толкало на суетливые действия, призванные загладить проступок.
— Не надо, — странным глухим голосом отказался лорд и не позволил коснуться раненной руки. — Сам виноват.
Однако я проявила настойчивость и заполучила длань учителя. Он всем своим видом показывал: чепуха, само заживет. Одним словом — мужчина!
Порез оказался глубоким, в нем застряли кусочки хрусталя. Велела принести щипчики, уселась на подлокотник и один за другим аккуратно вытащила все. Процедура кропотливая, болезненная, долгая, но Эллан вытерпел, не двигался, только смотрел на меня. Я ощущала взгляд затылком и нервничала.
— Дария, Дария! — с легкой тоской пробормотал лорд, когда подняла голову и попросила свежий носовой платок, чтобы перевязать. — Маленькая чистая светлая, зачем вас принесло в Веос?
Платок мне дали, но не успела я вновь склониться над ранкой, как Эллан привлек к себе за шею и поцеловал в губы. Он вышел… Словом, перехватило дыхание. Опять никакой страсти, но хотелось сохранить чужое дыхание, запомнить каждый миг. Увы, поцелуй и длился всего краткое мгновение, в конце которого перерос в нечто большее. Лорд продемонстрировал властность, подчинил и отпустил.
В недоумении уставилась на Эллана, приложив руку к губам. Они горели от мимолетного касания чужого языка. Лорд не думал ничего объяснять, забрал из обмякшей руки платок и перевязал рану.
— Ужин, — напомнил Эллан, встал и помог подняться мне. — Уже должны накрыть.