Только кто мне лорд Эллан Марон? Пока назову любовником: из перечисленных трех категорий эта наиболее подходящая, только звучит пошло. У меня к Эллану другое. Хотелось не только, чтобы он меня ласкал, исполняя сокровенные желания, но и разговаривал, обнимал, защищал. Любовник же только для спальни.
Бежала и надеялась по дороге не встретить горничную. На мне один халат, в руках панталоны, чулки и прочие свидетельства бурной ночи. Пусть я решила стать навсейкой, но предпочитаю официальное представление.
Очередная Малая хозяйка, только теперь не наложница. Захочу — уйду, захочу — останусь.
До спальни добралась без приключений и, распахнув дверь, замерла на пороге.
Фрезий воистину оказалось много. Слуги расставили корзины по оттенкам, в общей сложности их набралось несколько десятков. Соланж не поскупился и, кажется, опустошил все оранжереи Веоса.
Боялась заглядывать в гардеробную, чтобы оценить реальный масштаб цветочного бедствия.
Неужели вы любите меня, Соланж Альдейн?
Хихикнув, крутанулась на месте.
Взметнулись полы халата — словно крылья ветра. Скинула его на пол, хотела пройти в умывальную, но вспомнила о медальоне. Пришлось нагнуться и подобрать. Не найдя, куда положить, надела его. Он лег точно между грудей.
Тело покрылось мурашками.
Холодный металл на теплой коже — странное и безумно волнующее ощущение.
Взгляд упал в зеркало — на обнаженную меня с распущенными волосами, с пятном засоса на шее и призывно покачивающимся медальоном между округлых грудей с розовыми сосками.
Разглядывала себя, как мужчина, провела ладонью по каждому изгибу и, как недавно Эллан, наградила звонким шлепком мягкое место.
Ладони через бедра скользнули к животу и дальше к груди.
Медальон призывно покачивался, напоминая о подсмотренной сценке во дворце.
Между ног вновь стало жарко.
Прикусив губу, сжала бедра. Не помогло. Проклятый медальон бередил воображение.
Сдавшись, перестала сопротивляться и погрузилась во власть неизведанного прежде занятия.
Ладони накрыли и на миг сжали груди. Послюнявила палец и обвела ареолы. Осмелев, коснулось острых вершин и перекатила их между подушечками.
На миг перехватило дыхание, захотелось пойти дальше.
На время оставив в покое затвердевшие соски, приподняла и отпустила груди, чтобы кругляшек металла гулко ударился о тело.
Теперь я понимала Эллана, когда тот не позволил снять чулки. Меня жутко возбуждал вид медальона в ложбинке.
Никогда не трогала себя за соски, не щипала и не тянула. Могла бы поцеловать, поцеловала. Никогда не месила собственную грудь, словно тесно. Никогда рука не скользила между ног, впервые мои пальцы касались нежной кожи лона.