В трубке шуршало — умиротворяюще, как трава на полуденном ветерке. Что «соседей» обязательно приветствовать надо, чтобы беду не навлечь, Катя знала, но как здороваться с Полудницей, забыла напрочь. Бабушка про многих рассказывала, но про бабу огненную говорила редко, и видно было, что боится еепуще смерти. Наконец из какого-то закоулка памяти вынырнуло, и Катя тихонько сказала:
— Как рожь высока, так хозяйка блага.
— Так, — прошелестел в трубке сухой голос. Губами Наталья не двигала, они застыли в полуулыбке.
Столько времени было потрачено на бесконечные цепочки догадок, столько всего Катя хотела выкрикнуть в полыхающее белым огнем лицо! А теперь Полудница стояла перед ней в обличье добродушной и шумной соседки — и в голове было пусто…
— Что вам нужно? Зачем пришли?
— Первый перст мой.
— Серафима ведь отдала…
Наталья еле заметно качнула головой:
— Не угадала. Первый перст. В роду. Ты.
Катя стиснула телефон вмиг вспотевшими пальцами.
— Брату не сестра. Мужу не жена. Детям не мать. Одна как перст.
— Врешь! — крикнула Катя. — Была я мужу жена!
— Венчанная? То не муж, то дружочек.
И наконец все выстроилось, сложилась картинка. Даже Катин день рождения перед самым летним солнцестоянием, от которого она не первый год пряталась в своем дачном убежище, оказался вдруг частью мозаики. Снова стало жарко — не то от бледного пламени, не то от злости на Полудницу, которая все это, выходит, ради должка своего мелкого учинила. Катя шагнула ей навстречу, на нижнюю ступеньку:
— За мной пришла, значит? Срок вышел? Тридцатник стукнул, портиться начала?
— Наоборот. В колос пошла.
— Так забирай!
— Зачем? Не за долгом я. Ты и так наша. Сама нас привела.
— Привела?! — Катя яростно замотала головой. — Врешь! Никого я не приводила!
— Ты — дверь наша, — ответил сухой голос.
И все внутри остекленело, как оплавленный песок. А потом будто взорвалось, сметая остатки отчаянной уверенности, за которую Катя до последнего цеплялась: что это не она виновата во вьюрковских бедствиях.
— Какая еще дверь?!
— На место новое. Хорошее.
— Сюда? Почему сюда?..
— Привольно тебе тут. И нам хорошо будет.
— Это не ваше место! Ваше в Стоянове!
— Плохо там теперь. Тесно. Уж заждались, пока дверь откроется.
— Тут… тут не ваше! Тут же люди! — Катя вгляделась в спокойные, стершиеся лица дачников. — Зачем вы их тут заперли?!
— Понять хотели. Посмотреть.
— Так и смотрели бы тихонечко! А вы? Вы же их убиваете!
— Они сами убивали. Плохие соседи. Убивали. Убивали… — И Полудница перешла вдруг на панический шепот несчастного пугала. — Плохие соседи.