Когда добрались до места, Никита поразился, насколько кропотливо и изобретательно тут все обустроено. Если бы дачники пригляделись повнимательней, то заметили бы целую систему знаков вдоль тропинки: ленточки на ветках, отметины на коре мелом и краской, стрелки из камней, связанные заметным издали пучком стебли таволги и иван-чая… Метки попадались на каждом шагу, и Никита, не выдержав, поинтересовался, как давно Катя бродит здесь втайне от всех. Катя ответила, что продвинулась метров на триста, а дальше метки заканчиваются и можно забрести черт знает куда.
Во рту пересохло, а вдоль тропинки так заманчиво краснела земляника. Никита сорвал одну и почти ощутил на языке освежающую кислинку, но подскочившая Катя ударила его по руке:
— Красные нельзя!
— Красные? — растерянно повторил Никита, с тоской проводив взглядом укатившуюся в траву ягодку.
— Красные ягоды рвать нельзя, только черные. Ветки нельзя ломать, зарубки делать. И огонь нельзя. Я проверяла.
Вот и ведерку, наполненному смесью съедобных и ядовитых ягод, нашлось объяснение. Проверяла, значит. Ну конечно, это же каждый ребенок знает: не разводить костры, не мусорить, не рубить деревья… не рвать красные ягоды.
— Вот! — Катя наставила на него указательный палец. — Тебе опять смешно.
— Да не смешно, ни капельки…
— Ты тогда сказал, что я чокнутая. А я не чокнутая. Понял?
— Понял, — с готовностью подтвердил Никита.
Но у Кати, видимо, накипело.
— Я тебе поверила! Другим я как расскажу? Посмеются только или ночью придут, как к Кожебаткину, и всё… Не могу больше одна. Мне свидетель нужен, чтоб сказал, что тоже их видит, понял?
— Понял.
— Понял, понял… Ни хрена ты не понял.
— Так объясни!
Тут Катя как будто моментально утратила интерес к разговору. Огляделась и прищелкнула языком:
— Отлично. Приехали.
Никита посмотрел вокруг. Все выглядело безобидно — тропинка, заросшая иван-чаем, поляна справа, ленточка на ветке прямо над головой. Никита хотел спросить, что не так, но неожиданно понял сам. Они здесь уже проходили. И свернули налево за большой сосной, помеченной меловым крестиком. Теперь сосна опять маячила впереди. А вот здесь Никита сорвал землянику. Ягода, выбитая из рук, краснела в траве.
— Все из-за тебя, ягоду сорвал — вот нас и кружит, — сурово кивнула Катя.
Они опять дошли до большой сосны и свернули налево. Здесь когда-то давно проехал не то трактор, не то грузовик, и осталась колея, затянувшаяся мелкой травкой. Ступив на нее, Никита вздохнул с облегчением: отличный ориентир, не собьешься. Сделал несколько осторожных шагов, опасаясь, как бы земля не ушла из-под ног… И тут справа открылась поляна. Шмели над иван-чаем. Елочки. Сосна впереди. Утоптанная тропинка вместо заболоченной колеи.