Хм… а не потому ли на нас тут волком смотрят? Если Вельский сможет убедить моего отца в его непричастности к смерти родителей Марка, дело могут заново открыть, и хозяин Эвергрейса потеряет альтернативный источник дохода, который открывает перед ним гораздо больше дверей, чем занимаемая должность. Какой аристократ захочет видеть на своем приеме главного тюремщика, а коллекционера и мецената, позволяющего великому мастеру творить даже в тюремных застенках, – очень даже. Имидж и репутация – как много значат эти слова!
– Мариэлла? – Папа удивленно моргнул, будто выпадая из транса. С кисточкой в руках и следом от синей краски на лице он был таким забавным, милым… и таким родным. – Уже конец месяца? Я что-то совсем потерялся во времени, – рассеянно улыбнулся он, не обращая внимания ни на охотника, стоявшего рядом, ни на охранника в серой тюремной форме с бейджиком и нашивками, характерными для служащих тюрьмы Эвергрейс.
– Пап, я так соскучилась, – подойдя к отцу, обняла его, рискуя испачкаться в масляной краске, которая была не только на щеке, но и на его одежде. – Вижу, ты весь в творчестве, – оглянулась, отмечая прибавление среди полотен.
– Как всегда, Мари, как всегда, – покивал он, все так же улыбаясь. Немного растерянно, будто его насильно вырвали из привычного мира и он никак не мог сориентироваться. Впрочем, так и было. – Хочешь посмотреть портрет мамы? – спросил он, оживая. Когда речь заходила о живописи, папа менялся.
Его карие глаза начинали блестеть, плечи расправлялись, а на губах появлялась довольная улыбка. Отец заслуженно гордился своими шедеврами, не отдавая отчет тому, что в раскрутке его имени большую роль сыграли убийства, в которых он признался, и начальник тюрьмы, взявший над ним шефство. Хотя талант у папы действительно был. Еще какой!
– Очередной? – притворно удивилась я, привычная к таким новостям. Хотя бы одна картина из двадцати всегда была посвящена маме. А то и две-три. Он меня так часто не рисовал, а ее – постоянно. Тосковал по ней или испытывал чувство вины – не знаю.
– Этот особенный, – загадочно улыбнулся мастер, подводя меня к стене, вдоль которой стояли холсты. – Один из особенных, – исправился он. – Кто тот парень, что приехал с тобой? Муж? – как бы между делом полюбопытствовал отец.
А я уж думала, он совсем в своем иллюзорном мире потерялся и ничего вокруг себя не видит. Ошиблась – очень даже видит, раз сразу понял, кем мне приходится Вельский. Впрочем, с брачными метками, пылающими серебром, другие выводы сделать было сложно. Да и доступ к мирлингу у отца имелся, а там… много всего интересного о его дочери в последнее время писали и говорили. В том числе и о нашей с охотником свадьбе.