Ощепков (Куланов) - страница 38

Данные, приведенные Горячковской и ее оппонентами в дискуссии на страницах русской прессы, позволяют уточнить некоторые важные статистические детали, касающиеся обучения группы русских переводчиков. Горячковская назвала общую численность на 1908 год: 34 человека. Но больше нигде такое большое количество семинаристов не упоминается, и в немногочисленных сохранившихся документах они не перечислены. Опубликованные материалы японской печати дают нам имена первого десятка. Внимательное чтение дневников и статьи архиепископа Николая показывает, что порой в семинарии одновременно училось до восемнадцати русских юношей (как в декабре 1910 года), но при этом далеко не все они содержались за счет военного ведомства. Не все учащиеся смогли выдержать напряженное в психологическом и интеллектуальном отношениях обучение — свидетельство тому беспрецедентный процент (почти половина!) отчисленных по разным причинам (тут Горячковская оказалась весьма близка к истине). Собрав воедино всю имеющуюся и очень разрозненную информацию, включая, например, плохо читаемые подписи на групповых снимках, где запечатлены семинаристы, мы получаем пока еще очень неточную сводную пофамильную таблицу данных, полученных на известных нам русских учеников — предшественников, однокашников и младших товарищей Василия Ощепкова:

Как видно из этой таблицы, русские семинаристы, будучи примерно ровесниками, имели разные судьбы — об одних не известно практически ничего, нет даже года рождения, и время обучения в семинарии проставлено лишь условно, о других мы знаем относительно немало. Сохранилось кое-что в отзывах о подростках в дневниках архиепископа. Правда, большинство из них носят скептический характер. Причин тому несколько, и о главной уже было сказано: владыка Николай всеми силами отбивался от попыток военного командования навязать ему еще учеников, снова и снова подчеркивая, что главная задача семинарии заключается в том, чтобы «…готовить служителей для Японской церкви». Это не значит, что он был противником подготовки русских переводчиков в Японии вообще. Напротив, «архиепископ сильно желал развития дела толмаческой школы в Токио, но он признавал для этого необходимым дать ей несколько другую постановку, а именно, выделить ее в особое учреждение, усилить в ней преподавание русского языка и русских предметов и ввести для учащихся особую систему командировок, по которой дети, по усвоении японского языка и письменности настолько, чтобы учиться вместе с японцами, отсылались бы, каждый в отдельности, из Токио в японские школы в провинцию на год или на два, где они усовершенствовались бы в языке, не видя ни одного русского и не слыша за это время ни одного русского звука. Для этого, конечно, он считал необходимым особое соглашение с японским правительством», — вспоминал Д. М. Позднеев