Положение иномирян было особенным. По социальному статусу мы приравнивались к лирдам. Доктор сказал правду, наши особенности использовали в науке и в военном деле. Поскольку последние открытия и разработки в области науки и техники делали иномиряне, то они естественно были похожи на изобретения нашего мира, хотя бы внешне. Поэтому и то, на чем нас везли, чисто внешне напоминало обычный вертолет.
Я так глубоко задумалась, выуживая из памяти все новую и новую информацию, что не сразу заметила, как Адам пришел в себя. Состояние полубеспамятства у него прошло, и сейчас он осмысленно осматривался вокруг, когда его взгляд остановился на мне, несколько секунд Адам разглядывал меня и все-таки узнал.
— Ты же была с нами? Да? В том лесу? Я видел тебя, когда мы приехали и обосновывали лагерь, ведь так? — голос его был хриплым, и видно, что он прикладывал немалые усилия, чтобы говорить.
— Да, верно. Меня зовут Карина, я подруга Лены. Мы приехали из города чуть позже. Как ты себя чувствуешь? С тобой говорил доктор? — мне хотелось задать еще миллион вопросов о том, как он сюда попал, так же как и я заблудился в тумане? Или случилось что-то еще, но, во-первых, мне внушало опасения его состояние, да и, во-вторых, рядом сидели наши сопровождающие, что не особенно располагало к откровенным разговором. Причем, если у меня было хоть немного времени принять то, что случилось, еще не известно, как Адам на это отреагирует.
— Да, говорил… Когда я очнулся, ко мне пришел мужчина, который назвался доктором, как его зовут не запомнил, у меня безумно болела голова, как будто огненным обручем сдавило. Никогда в жизни со мной такого не было. Поэтому я через слово понимал, что он говорил. Но общий смысл уловил, а когда доктор сказал, что что-то сделали с нашим мозгом, какую-то информацию загрузили, я попытался об этом подумать и вспомнить и от боли потерял сознание, видимо. Очнулся в следующий раз, когда эти, — хмурый взгляд на сопровождающих, — Несли меня на улице к вертолету. Но голова так сильно болела, что я вообще ничего не соображал.
Адам наклонился ко мне и шепотом произнес:
— Наверное, нам вкололи какую-то гадость, типа наркотиков, чтобы одурманить и куда-то увезти. Ты вообще как?
Я не стала рассказывать ему, что в голове у меня действительно появилась странная информация про другой мир, а вдруг опять попытается тоже ее вспомнить, и снова будет болеть голова. Пройдет немного времени, и он сам почувствует, что знает о том, о чем знать не мог. И тогда поверит, может быть, а может также, как и я вначале попытается это объяснить чем угодно, кроме того, что нам пытаются внушить. Поэтому я решила не обсуждать то, что с нами произошло, а отделать общими фразами, до тех пор, пока мы не останемся без посторонних.