Лена наклонилась к столу, чтобы расписаться в табеле прихода на работу. Локтем она задела сумочку. Сумочка упала на пол и раскрылась. Из нее вывалились четыре плоские полупрозрачные роговые коробочки.
— Что это? — спросила вездесущая секретарь Лида.
Лена покраснела.
— Пудреницы.
— Какие изящные!.. Покажите.
Лена с ненавистью посмотрела на Секретаршу и протянула ей коробочку. Лида ногтем отковырнула крышку, рассмотрела на свет переливающийся рог.
— Неужели это наши? — сказала она.
— Нет, вьетнамские.
— Я так и почувствовала. Жаль только, что нет зеркальца и пуховки. Но для чего вам так много пудрениц?
— Это не мои. Меня просили передать…
Лена взяла коробочку и пошла к себе в отдел.
Бошко уехал в командировку. Лена исполняла обязанности заведующего отделом. Она опустила защелку на замке, захлопнула дверь и улеглась на диван, поджав ноги к подбородку.
Перед носом — дерматиновая спинка дивана с мелкими, как булавочные головки, пупырышками. Если долго всматриваться в одну точку, пупырышки составят выпуклые цветные фигурки, которые, медленно изменяясь, проплывают перед глазами. Вот извозчичья пролетка с откидным кожаным верхом. Лена видела такую только в раннем детстве в Одессе. И запряженный в нее лось с мохнатыми щетками над широкими копытами и с рогами, как олений мох. Но это уже не пролетка. Антрацитом блестит свежий лак на школьной парте, и парта едет в проходе между рядами таких же парт, вытягиваясь и вытягиваясь в черный широкий лимузин с хромированными бамперами и колесами, обведенными белыми кругами.
Так можно смотреть долго. Можно смотреть очень долго и ни о чем не думать. Нужно только не проявлять слишком большого любопытства, не всматриваться чересчур пристально в проплывающие картины. Они исчезнут. И тогда придется думать. Как в жизни.
Как много придумали люди для того, чтобы не думать! Какую удивительную изобретательность проявили они при этом.
Тысячи, десятки тысяч сортов вин и водок.
Футбол.
Карты.
Лена где-то читала, что, когда люди поют хором, они не думают.
Как много сделано для того, чтобы не думать. И как мало для того, чтобы думать. Потому что ни вино, ни футбол — ничто не избавит человека от необходимости думать о жизни, о своем месте в жизни, о счастье своем и счастье других людей, о чести, о правде, о добре.