За это время мы посетили всего два непрофильных предмета — "История и мироустройство Таррина" и "Магические растения и уход за ними". Первый, как ни странно, до сих пор в Академии вел профессор
Бруни. Но его лекция о великих сражениях что-то совсем жизнерадостности не прибавила. А следующая лекция по магическим растениям расстроила еще больше, потому что бойкая, совсем молоденькая девушка, видимо, недавняя выпускница, имя которой я даже не запомнила, сходу начала вещать о свойствах подорожника и тысячилистника для заживления ран, допустим, на войне. Мы с Лили переглянулись, и в ее глазах отразилось беспокойство. Не только мне кажется, что Академия превращается в военную? Хотя это можно было списать на усталость Лилианы. Впрочем, она безумно радовалась своим успехам и хвасталась тем, что значительно продвинулась в освоении магии огня.
— Аль, перестань, — шепнула мне подруга, когда мы вышли из оранжереи и отправились в столовую. — Ты от слова "война" уже вздрагиваешь. Я же вижу, что все примеряешь на себя.
Ну вот, ошиблась насчет ее мыслей. И недовольно заметила:
— А ты относишься к этому спокойно? Зачем она о войне упомянула?
— Потому что твоя Верита спросила, зачем им эти знания, если рядом есть целители. А они и в мирное время не всегда рядом.
— Она не моя! — возмутилась.
— Хорошо, не твоя. Тогда перестань вздрагивать, когда ее видишь.
— Лили!
— Ну, что? — усмехнулась подруга. — Вы с Эйвином как дети себя ведете. Поговорить не пробовали? Что между вами произошло? Никак не могу вспомнить его настоящего имени…
— И не надо! Не собираюсь я с ним разговаривать, пусть любуется на свою Вериту!
— Мне кажется, она ему совсем не нравится…
— …а это меня тем более не интересует!
— Аль…
Недовольно фыркнув, я зашагала в Академию. Ну вот зачем ко мне приставать со своими советами?
Берт вел себя более чем странно. После разговора на полигоне дракон не подходил ко мне неделю, впрочем, я тоже старалась его избегать. Правда, накануне первого выходного Берт поймал меня возле аудитории и задал неожиданный вопрос:
— Ты собираешься завтра во дворец?
Я уставилась на него во все глаза:
— Зачем?
Он смутился:
— Не соскучилась?
— Даже если так, почему ты спрашиваешь?
— Ты не ответила.
Если до этого я раздумывала, не навестить ли родителей, то тут чувство противоречия встало в позу:
— Нет, до меня дошли слухи, что лионский посол отошел от моей выходки и собирается нанести визит.
Жалко, бедного, второго раза, боюсь, не переживет.
Берт нахмурился, кивнул и отошел. Как хотелось потрясти его хорошенько и спросить, что все это значит, но гордость не позволила. Во дворец я так и не отправилась, хотя мама и Лекса очень удивились.