Результат был нулевой. Вакцина лучше не становилась — и токсины быстрее или эффективней уничтожать не желала.
В какой-то момент меня просто оттащил от микроскопа милорд Швангау.
— Есть! — приказал он. — А потом — спать!
Раздраженно вздохнула.
— А вы сами-то когда в последний раз ели? — поинтересовалась у высокого начальства.
Он серьезно задумался.
В результате питались мы вместе. Получился такой… мирный ранний завтрак.
— Не обижайтесь на Эдварда, — попросил меня ректор. — Он не понял, что речь шла о вас. Милорд раскаивается, поверьте.
— Вы знаете… — я пила чай, мои травы мне по-прежнему не отдавали, — мне стало вдруг абсолютно ясно, что…все бесполезно.
— Что бы вы ни делали, люди не поверят? Вы это имеете в виду?
— Даже не так. Я поняла, что домогательство и совращение — это такое исключительное обвинение, что… уже не важно — что там было на самом деле. Уже не важно, что мальчишка меня оболгал. И совсем никого не интересует — зачем он это сделал. Важно лишь то, что на мне клеймо. И что бы я ни делала, как бы ни доказывала, к какому суду не апеллировала — этого не изменить. В глазах людей я эту мерзость сделала.
— Только не в глазах тех, кто вас хоть чуть-чуть знает, — попытался меня утешить ректор.
— Генри знал… — вспомнила я своего бывшего жениха.
— Получается, что нет. Или — что еще хуже — он прекрасно понимал, что вы на такое не способны, но предпочел отойти в сторону.
— Вашим первым порывом было сдать меня барону, — напомнила я.
— И мне за это очень стыдно.
— Вы посчитали, что я сделала все, в чем меня обвиняют?
— Нет. Просто… У меня тяжелые отношения с окружением принца Тигверда. И мое заступничество… Сложно сказать — в плюс бы оно пошло или в минус. Я хотел предложить вам сменить имя. Мы с Ирвином организовали бы вам документы — и у вашего любимого главного целителя появилась бы другая ученица. Все.
— Но я сделала по-другому.
— И сейчас я понимаю, что вы были правы, — опустил он голову. — А я — нет.
Девять утра. Я проснулась, приняла душ. Переоделась уже в платье. Не то, чтобы маги, работающие над вакциной на пределе — и уже, наверное, за пределом возможностей, обращали внимание на то, как я одета. Но все же…
Зашла к принцу Тигверду — Феликс спал, а император присматривал за сыном. Мне показалось — он мысленно с ним говорил, что-то рассказывал. А быть может и спорил.
Потом обошла остальных. Узнала неутешительные новости. Из семи человек эту ночь не пережили двое. Барон Гилмор выжил.
Отпустила Ирвина. Села в кресло около кровати барона. Сын его смотрел на меня из угла, где стояла кушетка, злым зверенышем. Интересно, о чем мне говорить с бароном? Как убеждать его не умирать?