Люди ошибочно полагают, что змеи не испытывают эмоций, не способны узнавать людей. Неправда.
Тем не менее, земли, которые мы вместе с болотными гадюками облюбовали, пользовались — вполне справедливо — дурной славой. И ко мне — из людей — особо никто не лез. Что меня более чем устраивало!
В конюшне у Мелани жила лошадка. Я исправно высылала деньги на ее содержание, и Мелли настаивала, что она — моя. Ну…моя так моя! Снежинка моя!
Снежинка была вороной кобылкой преклонных лет. Черной-черной! Ни одного пятнышка. Лишь янтарные, флегматично и как-то философски настроенные к этой непростой жизни глаза сияли на черной, что воронье крыло, морде. Поэтому мы с Мелли назвали ее Снежинкой. Не логично, конечно, но ей очень шло!
Я выбрала морковку покрупнее — и отправилась на прогулку верхом. Чуфи, как всегда, повисла воротником у Снежинки на шее. Колоритно, наверное, мы смотримся в предвечерних сумерках… Рыжая курчавая девица на еле плетущейся совершенно черной лошади по кличке Снежинка с лисицей на шее. Хорошо, что места тут безлюдные.
Доехали до небольшого холма. Отсюда закат был виден лучше всего. И трава рядом сочная. Отпустили Снежинку полакомиться, а сами уселись смотреть на закат.
— Я так скучаю по бабушке, — жаловалась я лисице, обхватив колени и любуясь на закатное солнце, алые лучи которого упрямо пытались пробиться сквозь деревья, чтобы полюбоваться своим отражением в ручье.
— Тяяяя… — сочувственно вздохнул зверек.
— Понимаешь, мне иногда кажется, что она со мной. Присматривает, что ли… Вот как сейчас.
Лисица посмотрела на меня и лизнула в нос.
Мы засиделись — стало совсем темно. Пора было возвращаться. Снежинка получила еще одну морковку на ночь, а Чуфи, блеснув черным глазом унеслась на охоту.
После завтрака, перед тем как отправиться к себе, еще раз крепко обняла близняшек.
— Может, останешься еще на пару дней? — с надеждой спросила Мелани.
— Нет, не могу — хочу к себе!
— Ладно уж. Иди. Отшельница! Твоим именем уже детей в городе пугают! Зовут рыжей колдуньей, обходят те места стороной.
— Неправда! Ты что? Меня все местные дети любят! Мы вот за вареникой скоро пойдем! Она уж поспела наверно! Я такие места знаю…
— Так то дети лесничих! А я про городских говорю!
— Вот и нечего им туда ходить! Гадюк много. Правда, они сейчас вряд ли укусят, но все равно. Пусть лучше спасибо скажут.
— Ну давай. Только я тебя все равно жду! В любое время. Поленьев я тебе принесла. Там все готово. Ты ж сейчас сразу будешь топить, сидеть и смотреть на огонь. Я тебя знаю, — Мелани улыбнулась.
Ее улыбка была такой теплой, светлой. Но вместе с тем и очень грустной. Я подумала, что Мелани нельзя оставлять одну. Когда дочки пойдут в университет, она должна перебраться в Роттервик. Надо поговорить с учителем Ирвином. Или с… Нет. Лучше с учителем Ирвином!