— Как я уже говорил, властители мира…
— … к которым принадлежишь и ты…
— …иногда имеют странные желания. Вообще-то я не принадлежу к властителям.
— То, как ты это подчеркиваешь, доказывает противоположное, — на лице Рави наметилось подобие улыбки. — Но ради бога, если ты не хочешь принадлежать к ним, то принадлежи им. Как и полмира.
— Я был рожден римским гражданином, унаследовав от отца право гражданства. И я такой, какой есть. Я не могу ничего изменить. И прекратим эту болтовню, — Деметрий вдруг почувствовал нарастающее раздражение.
Тут в гостиницу вприпрыжку вбежал Нубо. Что-то напевая, он протанцевал через зал закусочной, подбросил бурдюк под самый потолок, хлопнул в ладоши, поймал его на лету и свистнул.
— Он что-то празднует?
— Нет, это просто так, от избытка чувств.
Нубо кивнул, как будто услышал что-то, заслуживающее одобрения, и умчался вверх по лестнице.
Рави вздохнул.
— Может быть, простодушие дураков выше, чем ум мудрецов? Но вернемся к римлянам. О каких странных желаниях, кроме стремления завоевать весь мир, ты говорил?
— Страсть к расточительству, — сказал Деметрий. — У одних сильная, у других не очень. Благородные и богатые мужи, но чаще всего неблагородные и богатые, предаются собирательству бесполезных вещей, если у них нет более важных дел.
— А… Бесполезных? Бессмысленных? Просто красивых?
— Иногда даже и некрасивых. Я знаю одного человека, счастье которого заключается в том, чтобы окружать себя преимущественно отвратительными вещами. Другие коллекционируют прекрасное: произведения искусства, например, или резные украшения. Камни, которые, правда, не являются драгоценными, но в которые заползли странные древние животные, чтобы продолжить жить после смерти и придать этим камням оригинальный вид. Предметы, связанные с какой-нибудь действительно случившейся или выдуманной, но в любом случае захватывающей историей.
Рави захлопал в ладоши.
— Я в восторге.
— Почему в восторге?
— Это определенно свидетельствует об утончении привычек. Может быть, со временем и другие их привычки утратят свою кровожадность.
— На это лучше не рассчитывай. — Деметрий потянулся за кувшином с водой и наполнил свою чашу. — Если кто-то в Риме платит деньги, чтобы поразить своих гостей самым крупным из когда-либо пойманных диких кабанов, то это еще не значит, что Рим откажется от планов завоевать все места, где встречаются дикие кабаны.
— Но ты же не собираешься поразить своих заказчиков тем, что привезешь им диких кабанов из Адена? Здесь они вообще не водятся.
— Это был бы огромный успех — привезти дикого кабана из такой местности, где они раньше никогда не встречались. Такой кабан стоил бы значительно больше, чем все остальные звери.