Рави кивнул.
— Я уже вижу, как ты стоишь в Риме на рынке и предлагаешь свои товары: «Химеры, благородные господа. А тот, кто купит сразу все, бесплатно получит в придачу еще и вот этого очаровательного маленького феникса». Похоже?
— Я вижу, ты понимаешь, чем я хочу заняться. Но не забудь мне наконец-то рассказать и о своих планах.
Некоторое время индиец молчал. Затем, будто сомневаясь, спросил:
— Ты хочешь поговорить откровенно? Но сейчас еще слишком рано. Серьезные разговоры следует вести под покровом ночи, чтобы яркий свет не разоблачил их слабые стороны.
Деметрий наклонился вперед и положил руку на плечо Рави.
— Я хочу позже сходить на ту сторону и посмотреть гонки паланкинов. Всегда приятно понаблюдать за чем-то новеньким. А для этого мне нужен твердый взгляд. Поэтому сейчас никаких излишеств с выпивкой. Дела могут и подождать. Завтра я надеюсь встретиться с Хархаиром и, может быть, еще с кем-нибудь. Но прежде чем я пойду, скажи мне все-таки, чем ты хочешь заняться.
Рави еще раз опустошил свою чашу, но не стал наполнять ее снова.
— Все кончено, мой друг, — сказал он почти беззвучно. — Старые торговые кланы, наверное, и протянут еще какое-то время. У некоторых из них есть лавки, склады и люди в Кане и Мариабе. Все остальные вымрут, если, конечно, не займутся рыбным промыслом или собиранием смолы. Для старых индийцев больше нет места.
— Что ты собираешься делать?
— Я не знаю. В общем-то, у меня осталось немного денег со старых добрых времен. И если тебе нужен кто-нибудь, кто сопровождал бы тебя в твоих путешествиях, не забудь обо мне. Хорошо?
Вероятную невозможность всегда следует предпочитать невероятной возможности.
Аристотель
Невидимая гармония имеет большую силу, чем видимая.
Гераклеит
От Кафар Нахума он проехал верхом на северо-восток. Потом переправился через реку Иордан, переехал через Голанские высоты и устроил небольшой привал от захода солнца до полуночи. От места привала, почти иссякшего колодца недалеко от безымянной деревни, дорога, проходившая между скалистыми хребтами, а затем между барханами, вела на юго-восток.
Около полудня он добрался до заранее оговоренного места встречи — долины в ничьей стране. Картографам хотелось видеть эту местность по-своему. Они отводили ее набатеям, жившим южнее, или империи Тетрарха Филиппа, как и остальные земли западнее старого торгового пути, ведущего от Тадмора до Петры. Без сомнения, в Риме были умные мужи, которые называли эту страну «Ауранитис» или «Хауран». Но она принадлежала только самой себе — ветер и песок, над ними палящее солнце и холодные звезды. И кочевники-арабы. Там было и несколько городов, представлявших собой горстки жалких лачуг: Каната, Астарот…