— Он еще ничего не решил, госпожа. Письмо к прокуратору Египта было бы целесообразным, если бы этот Приск не состоял с ним в родстве.
— Каждый с кем-то в родстве, — заметила Прокула. — И у каждого есть враги, которых он может направить против него.
— Ты имеешь в виду конкретного человека?
— Почему я должна тебе об этом говорить?
Клеопатра скрестила руки. Она подумала, стоит ли ей подавить улыбку, но потом все же улыбнулась.
— «Потому что каждый с кем-то в родстве», — повторила она слова Клавдии.
— Как прикажешь это понимать?
— Девятнадцать лет назад… ты взяла меня на руки и приласкала, госпожа.
Прокула не потеряла самообладания, но ее глаза расширились.
— Я, тебя? Где это было?
— Припоминаешь девятилетнюю девочку, которая сумела жонглировать тремя, а потом четырьмя глиняными куклами? Одна упала и разбилась, а я заплакала.
Прокула смотрела на нее, явно пораженная.
— Я… я помню девочку, — сказала она запинаясь. — Где это было? В загородном доме… в Антонии?
— Недалеко от Тускулума, госпожа.
Прокула оперлась подбородком на правую руку, а левой указала на Клеопатру. — Как ты попала… в Антонию?
— Она… Как назвать дочь моего деда от другой женщины? Сводная сестра моего отца? Тетя?
— Этого не может быть. — Прокула откинулась на спинку кресла и покачала головой. — Этого не может быть. Ты дочь… Александра?
— Которого вы называли Александром Гелием, Солнцем, а его сестру-близнеца Клеопатру Селену Луной. Дети Марка Антония и Великой Клеопатры. — Она произнесла это спокойным голосом, даже расслабленно. В ее голосе не было торжества, потому что она не собиралась претендовать на место, занимаемое Клавдией Прокулой.
Супруга Пилата еще больше откинулась назад. «Если бы у кресла не было спинки, — подумала Клеопатра, — то она сейчас упала бы навзничь на пол».
— Дай мне это осмыслить, — сказала Прокула. — Ты дочь Александра. Внучка Клеопатры и Марка Антония. После победы, после смерти твоих деда и бабушки, Октавиан Август, возвращаясь с триумфом в Рим, забрал вас с собой. Ах нет, не вас. Твоего отца и его сестру. И передал их законной римской супруге Марка Антония, своей собственной сестре Октавии. Клеопатру Селену выдали замуж за мавританца Иубу. У них есть сын Птолемей, не так ли? Он уже… девять лет правитель, сначала два года был соправителем, а сейчас уже семь лет как король Мавритании.
— Два года после смерти Иубы мой отец… помогал своей сестре и племяннику, — сказала Клеопатра. — Точнее, обогащался. С тех пор, как я слышала, он живет под охраной на острове у побережья Мавритании.
— Дай мне еще подумать. — Прокула, прикрыв глаза, стала водить по столу указательным пальцем, рисуя воображаемые линии, от которых шли родственные ответвления.