Определившись, таким образом, со своими действиями, Штольц не смог отказать себе в удовольствии пообщаться с напыщенным шефом разведки. Протиснувшись к его грузной фигуре, он, как верная тень, устроился по его правую руку, получив в ответ снисходительный покровительственный кивок.
Начальник не выдержал первым. Он настолько привык, что его немец всегда все знает, что даже не допускал мысли о том, что Георгий Иванович не ответит на терзающие его вопросы.
– Штольц, а как вы думаете, зачем нас так экстренно собрали? Представляете, меня вынули прямо из-за стола. Я уж грешным делом подумал, что красные пошли в глобальное наступление по всем фронтам. – Улыбаясь и пытаясь шутить, генерал не смог скрыть тревогу от своего подчиненного. – Я даже вспомнил молодость и пробежался немного по переходу.
– Совершенно зря, мой генерал, – ответил с улыбкой Штольц. – Во-первых, ничего такого экстраординарного, я думаю, не ожидается, а во-вторых, вид бегущего генерала в военное время вызывает панику, а в мирное – смех, поэтому неприемлемо в любом случае.
– Все бы вам шутить. А на самом деле, какая причина этого собрания?
– Раз мы ничего об этом не знаем, скорее всего, шталкеры что-то нашли… Подождем. – И Штольц с видом терпеливого рыбака, засевшего на берегу с удочкой, повернулся в сторону трибуны.
Начальник недоверчиво посмотрел на штандартенфюрера, а после небольшой паузы снова натянул на себя маску всезнайки и по примеру подчиненного стал терпеливо дожидаться появления верхушки Рейха.
Ждать долго не пришлось. Пунктуальность – отличительная черта тоталитарных режимов. Станционные часы отмерили минутной стрелкой указанный срок, будто за их показанием кто-то наблюдал, хотя почему «будто»? Штольц знал, что в рейхсканцелярии существует официальная должность распорядителя подобных церемоний, двери апартаментов открылись, и перед собравшимися появились две фигуры: невысокая, коренастая в черном френче – фюрера и за его спиной – массивная плечистая в униформе – его брата.
Главы Рейха не избирались, а просто каким-то образом возникали среди бело-красных знамен с трехконечной свастикой под настоящим фотографическим портретом с косой челкой и слегка безумными глазами… Словно их рождала из своих недр сама небольшая, но величественная правительственная резиденция. Сколько их было – Штольц не знал, только на его памяти за десять лет сменилось пять фюреров. Надолго ли пришли братья Черные?.. Хороший вопрос, ответ на который даст только время.
Старший Шварц нависал над Марком, как гора, кидая на собравшихся офицеров злые взгляды из-под козырька нахлобученной на лысую голову фуражки с высокой тульей. Колючий взгляд маленьких глаз-буравчиков внимательно обвел собравшихся, выискивая недовольных или зарвавшихся. Он остановился на красном потном лице своего подчиненного гауляйтера Банного и брезгливо отвернулся. Высокий седой рейхсфюрер – Константин Ширшов, с колючим, злым и столь же неосведомленным взглядом, всегда придающий большое значение атрибутике и ритуалам, громко объявил: