Пока Пётр Серебряный-Оболенский скачет, значительно медленнее, чем из-под Копия, в Нижний Новгород и сзывает нижегородское ополчение, вновь уходит в песок бесценное время. Нисколько не полагаясь на своего некстати прыткого воеводу, Иоанн спешно гонит посольство с большими дарами и предложением мира к Касиму, на что Касим отвечает по-татарски своеобразно: дары принимает, прищёлкивая от удовольствия языком, в течение трёх дней угощает и чествует московских послов, а на четвёртый бросает их в тюремную яму — обычная участь московских послов у агарян.
Пускает Иоанн в ход и главный свой козырь, который, по всему видать, доставляет ему удовольствие. Всякий раз, когда он попадает в тяжёлое положение, он устрашает противника, он стремится так его напугать, чтобы заранее, ещё до кровавого столкновения парализовать его волю и выиграть не столько силой оружия, сколько неоспоримым превосходством своего отточенного, изощрённого интеллекта.
Десятки скороконных гонцов разносят по сторожам и казачьим станицам его повеление: пустить по степи слух, который сам собой распространится быстрее пожара, что у Петра Серебряного-Оболенского под рукой тридцать тысяч конных и оружных служилых людей, хотя в нижегородском ополчении не наберётся и трёх, что из Москвы выступает князь Иван Бельский, у которого под рукой не менее ста тысяч опять-таки конных и оружных служилых людей, что ногаи готовы выступить на подмогу московским полкам и что персидский шах присылал к московскому царю и великому князю бить челом о союзе.
Не успевает он раздать самые неотложные повеления, как возвращаются его послы Воронцов и Наумов, удержанные в Швеции не менее года, отчасти в качестве любезных гостей, отчасти в качестве пленников. Послов препровождают без промедления в Вологду. Воронцов докладывает царю и великому князю о своих премногих мытарствах, обидах и унижениях да о внезапной перемене правления в той предательской Швеции.
Поначалу московских послов принимают в Стокгольме с той честью великой, какая достойна московского царя и великого князя. Король Эрик приглашает послов на обед, но вдруг падает в обморок и не в силах выйти к столу. С того тёмного дня послов лишают возможности вести переговоры с самим королём. На все их запросы им вежливо отвечают, что король болен или в войсках, собранных для отпора несносным датчанам. Переговоры приходится вести с вельможами Эрика, что послы почитают за унижение чести своего государя. Они требуют подписать мирные грамоты и выдать вдову Катерину, как договорились в Москве. Им отвечают, что отнимать жену от мужа, мать от детей противно христианским законам и Богу, что выдача Катерины обесчестит московского царя и великого князя в глазах всех христианских народов, что у польского короля имеется и другая сестра и что король Эрик, находящийся, правда, с Польским королевством в войне, будто бы обязуется достать её для московского царя и великого князя. Воронцов и Наумов резонно винят шведскую сторону в клятвопреступлении и во лжи и требуют приёма лично у короля, говорят: