Быть самим собой… Ни о чем не думать… Только сжимая руль своего верного железного коня он мог быть «самим собой», и только со ста сорока на спидометре он начинал «ни о чем не думать». В этот мир он не пускал никого и никогда. Никогда никого не катал. Просились многие, — жена в свое время обижалась, — но байкер был непреклонен. Позже это просто стало необходимостью, — настройкой входа в иной мир…
Ветер превратился в мерное жужжание, колеса будто заскользили по чему-то маслянистому, вязкому, уши чуть-чуть заложило, как в самолете сразу после взлета, и чуть голубоватое свечение обозначило поворот в лес.
После железнодорожной насыпи надо было повернуть налево и проехать еще несколько километров.
Старцев заглушил мотор, загнал мотоцикл в лес, чуть в сторону от дороги — и решительно шагнул в сторону блестевшей между березами воды.
— Все равно все беседы о том, что происходит на Неве, надо начинать с него… — пробормотал он.
— А молодой человек не обидит беззащитную девушку? — раздался в темноте нежный голос.
Старцев вздрогнул всем телом и стал срывать с себя кожаную куртку.
— Любимый! — пропел голос совсем рядом — и нежные руки обняли его, — ты пришел к своей Купаве?
— Не коснись меня нечисть ни словом ни делом. Ни огнем, ни водою, ни ночью, ни днем, — скороговоркой пробормотал Старцев и вывернулся, оставив в руках у русалки свою кожаную куртку.
— Ну, вот за что ты так со мной, — печально проронила нечисть, поглаживая вещь, которая только что была на человеке и принюхиваясь к теплому, живому запаху.
— Там, в верхнем кармане для тебя подарок, — засмеялся Егор. — Не грусти!
Он быстрым шагом направился к воде. Вытащил из рюкзака руль от детского велосипеда.
— Со дна золотого, на ночь темную. Владыка речной — покажись! — проговорил он фразу вызова. — И кинул руль в воду.
Что-то плеснуло на глубине. Стало стремительно приближаться. Ближе. Ближе.
— Нет, я не понял, — ворчливо проговорил косматый старик с длинной бородой, откуда-то появившийся на коряге у берега. — Где лошадиная голова, которую надо кинуть в воду? Где рожь? Опять ты с этой железякой? Как это называется?
— Велосипед.
— А чего не от своего коня?
— Ну, знаешь ли… Мой конь кровей нездешних, цены немалой, — возмутился Старцев.
— Жадный ты и неуважительный, Егор Иванович! — печально сказал водяной.
— Слушай, — покаянно покачал головой Старцев. — Какие счеты между друзьями? Зачем тебе руль от моего мотоцикла? Отрезанной головы несчастного животного у меня нет. Есть только водка и сигареты. Еще хлеб ржаной. Будешь?
— Наливай скорей, пока хозяюшка не проснулась, — тихо и быстро проговорил старик, оглядываясь на гладь реки. — А кто это там бродит?