А затем он сказал что-то на языке, который Сестра Эмилия не узнала, почти сплевывая ужасные шипящие звуки.
— Что он говорит? — она спросила. Она подумала, что, кажется, в комнате становится жарче. Зеркала засветились ярче.
«Он говорит на языке Бездны», — сказал спокойно Брат Захария. — «Ничего интересного».
— Он что-то делает», — зашипела Сестра Эмилия. — Мы должны остановить его. Что-то происходит.
Во всех зеркалах Белиал увеличивался в размерах, его кожа раздувалась, распираемая изнутри. Зеркальные отражения Сестры Эмилии и Брата Закарии уменьшались, сжимались и темнели, будто испепеляемые жаром Белиала.
«Тук-тук», — сказал Брат Закария.
— Что?! — спросила Сестра Эмилия.
Он сказал снова.
«Не обращай внимания на Белиала. Он преуспевает в подобном. Это не реально. Это иллюзии. Не более. Демоны не убьют тех, кому должны. Тук-тук».
— Кто там? — спросила она.
«Назови».
Горло Сестры Эмилии было настолько сухим, что она едва могла говорить. Эфес ее меча был невыносимо горячим, будто рука ее оказалась в центре раскаленной кузни.
— Назови кого?
«Если ты настаиваешь», — сказал Брат Закария. — «К-о-г-о».
И когда Сестра Эмилия поняла шутку, она была такой нелепой, что она просто не могла не засмеяться.
— Это ужасно! — сказала она.
Брат Захария посмотрел на нее без всякого выражения на лице.
Он сказал:
«Вы не спрашивали меня, есть ли у Безмолвных Братьев чувство юмора».
Белиал прекратил говорить на языке Бездны. Он выглядел невероятно разочарованным ими обоими.
— Никакого веселья, — сказал он.
— Что вы сделали с адамасом? — спросил Брат Захария.
Белиал вытащил цепь из-под ворота рубашки. На цепи покачивалась полу-маска, сделанная из адамаса. Сестра Эмилия могла видеть, что там, где маска соприкоснулась с его кожей, она становится красной, а затем покрывается желтоватой коркой с гноем. И где он коснулся маски, металл вспыхивал блестящей бирюзовой рябью, переходящей в алый и изумрудно-зеленый. Но выражение благородного безразличия на лице Белила не изменилось.
— Я использовал это от имени вашего драгоценного примитивного народца, — произнес он. — Он укрепляет мои силы, а я — его. Некоторые из них хотели измениться, и я даю им иллюзию этого. Достаточно сильные, чтобы они могли обдурить других. Другие люди хотят увидеть что-то, что они хотят или потеряли, или не могут иметь, и такое я тоже могу для них сделать. Однажды это был молодой человек, на самом деле мальчик и он должен был жениться. Но он боялся. Он хотел знать, какие самые ужасные вещи могут случиться с ним и девушкой, которую он любил, чтоб подготовиться к ним и храбро продолжить. Я слышал, что он не оказался таким храбрым после всего.