Восемнадцатилетняя Аманда была на последних месяцах беременности, когда ее арестовали. В газетах лишь вскользь упомянули, что ребенка (его имя и пол не разглашались) забрали у нее сразу же после рождения и поместили под опеку. На этом заканчивается известная широкой публике часть моей истории.
Я находилась под опекой. Меня удочерили люди, которые не могли иметь своих детей, поэтому им пришлось довольствоваться младенцем, спасенным из семьи убийц. Меня назвали Эллой Блэк и растили семнадцать лет, считая, что я – это я.
Мой приемный отец утверждает, будто они пытались объяснить, что меня удочерили. Но пытались явно без особой настойчивости, иначе я бы знала свою историю. Почему они решили не говорить мне, ясно без лишних слов. На их месте я бы тоже не сказала. Они сделали все, что было в их силах.
Мне, как сказано в немногих мимолетных упоминаниях о моем существовании, «дали новую идентификационную информацию». Элла Блэк: новый объект идентификации. Я стала другой личностью, как Джейсон Борн. И выросла, не подозревая о том, что существует основополагающая правда обо мне, которую мне так и не сообщили, – как у Гарри Поттера или Люка Скайуокера.
Я максимально увеличиваю снимки беременной Аманды Хинчклифф на суде. Долго гляжу на них и понимаю: вот с чего я началась. Представляю себе существо, растущее под прикрытием ее мешковатого свитера и эластичного пояса растянутых легинсов. Я росла у нее внутри, но еще до того, как обрела способность дышать, ее арестовали за то, что она заманивала прохожих к себе домой, где их мучали и убивали.
Всматриваюсь в ее лицо. Она ведь была немногим старше, чем я сейчас. Ее нос похож на мой. Самый заурядный нос, но точно такой же, как мой. Возможно, все носы одинаковы, но мой нос, как и ее, не большой и не маленький. И не курносый. Без утолщений и горбинок.
Изучаю ее глаза. Хорошо бы проверить в зеркале, но кажется, что-то общее есть в наших подбородках. На снимках ее волосы густые и темные, и сколько на них не смотри, они от этого не изменятся. А мои – прямые, тонкие и в настоящий момент лиловые, а вообще светлые.
Хочу быть похожей на нее – что угодно, лишь бы не сходство с ним.
Мобильник почти разрядился. В нем моя прежняя жизнь. Мои школьные друзья и школьные враги, все мои фотки, эсэмэски и письма. А в истории поиска – правда о моем рождении. Я собиралась бросить его в море, но не смогу, ведь в нем заключена вся правда об Элле Блэк.
Паром прибывает в Рио, там все тихо. Нигде не видно Кристиана: и неудивительно, не поедет же он на остров в половине седьмого утра. Выхожу на еще бледный солнечный свет и улыбаюсь, в ушах возникает звон, зрение туманится на периферии. Этому я только рада.