– А где ты учишь английский? – спрашиваю я Ану, и она морщит гладкий лобик – не понимает.
– Английская школа? – снова пробую я и пожимаю плечами.
Оглядываюсь, подыскивая что-нибудь подходящее, чтобы показать жестами. Указываю вверх, на холмы. Потом на дом напротив и поднимаю брови. Надо же как-то объясниться. Только не забыть бы не слишком приближаться к ребенку – я помню, как отвратительно от меня пахнет.
Она хихикает и указывает в сторону холмов. Тонким с непривычки подолгу говорить голоском она объясняет по-португальски, как добраться до школы английского, показывает руками повороты налево и направо, втолковывает подробно словами, которых я не понимаю.
Я поворачиваюсь к ее матери и вскоре получаю примитивную карту, нарисованную огрызком карандаша на бумажной салфетке.
Мне хочется обнять малышку Ану, но я не знаю, прилично ли это, потому просто глажу ее по голове, как она меня. Расплачиваюсь за кофе и сырные шарики, забираю сдачу мелочью и старательно прячу ее в карман. Потом благодарю и хозяйку, и ее дочь, машу рукой, снова благодарю и машу, не обращаю внимания на толстуху, которая так и сидит, вылупившись на меня, и ухожу, стараясь разыскать с помощью карты школу, где учат английскому малышей. По всей видимости, единственный мой навык – мой родной язык.
– Привет?…
Мой собственный голос кажется чужим. В последнее время я мало пользовалась им и отвыкла слушать, как он звучит. А звучит он как голос Фионы Блэк, которая вежливо вызывает продавца из подсобки магазина. Хотя на самом деле я никто и ни на что рассчитывать не вправе.
Стою в конце переулка, на утоптанной до состояния камня земле, и понятия не имею, туда ли я пришла. Из соседней двери сильно пахнет какой-то стряпней. Дальше идти некуда: дом передо мной – последний в этом переулке. Я вижу просто дверь, которая закрыта; я уже постучалась в нее, но никто не отвечает.
Мне кажется, я шла в точности по карте. Добираться сюда пришлось долго, часто возвращаться обратно и поворачивать в другую сторону, угадывать в каракулях хозяйки кафе ориентиры, соображать, где надо свернуть за угол, отшатываться от проносящихся мимо мотоциклов и при этом не забывать делать вид, будто я знаю, что делаю и чего ищу. Вдобавок сегодня ходьба дается мне с трудом.
Я просто не могу дойти наконец, обнаружить, что все закрыто, и сдаться.
– Hola? – кричу я, гадая, почему сразу до этого не додумалась. Я же в Рио. Здесь мы говорим «Hola». Или «Oi».
Я стою в тени, здесь довольно прохладно. Моя одежда стала жесткой от соленой воды, которая оставила на ней белесые разводы.