Если я смогу сидеть вот так, наблюдать, как вокруг вращается мир и больше ни с кем никогда не общаться, возможно, со мной все будет в порядке. Я смогу жить на этой лодке и никуда отсюда не уходить.
Разумеется, лодка в конце концов останавливается, хоть я этого и не хочу. Мы приплыли к месту назначения, каким бы оно ни было. Я встаю, завидев, что все вокруг встали и направляются к выходу. Какой-то мужчина усмехается, глядя на меня, и я понимаю, что выгляжу по-дурацки – с лицом, перепачканным гримом для зомби, с красными глазами, в облаке отчаяния и недавнего побега.
– Hola, – говорю я ему, только чтобы проверить, есть ли у меня еще дар речи.
Он отвечает что-то по-португальски, но слов слишком много, я ничего не понимаю, поэтому я улыбаюсь, качаю головой и схожу с лодки следом за семьей с двумя детьми, мальчиком и девочкой, которые ссорятся и дерутся, а их мать напрасно пытается их остановить.
Это семья. Эта женщина – их мать, дети – брат и сестра, и все перечисленное – чистая правда, а не ложь. Хотя мало ли. Большинству людей в голову не приходит задумываться о своих корнях.
Лодку встречает целая толпа, но полиции в ней не видно. Какой-то парень подходит и дает мне флаер, я вымученно улыбаюсь и иду дальше. То же самое делает другой человек постарше. Смеется, указывает на свое лицо, что-то говорит и строит зверскую гримасу. Наверное, говорит, что его лицо страшнее моего даже без грима, поэтому я тоже смеюсь, но не останавливаюсь. Оба флаера я сую в задний карман и продолжаю шагать, потому что не хочу выглядеть беспомощной и растерянной. Не хочу, чтобы со мной заговаривали, спрашивали, все ли со мной в порядке, или сдавали меня полиции как сбежавшего подростка и преступницу, которую показывали в новостях. Лицо у меня сейчас свирепое, вот пусть таким и остается.
Со своими лиловыми волосами я буду выделяться в любой толпе. Надо что-то предпринять.
Что делать дальше, я не знаю. Я здесь не в своей тарелке, как и в любом другом месте. Слышу, как смеется Бэлла у меня внутри. Она ликует. И твердит, что всегда знала это.
Но больше она не туманит мне зрение и не устраивает звон в ушах. Ей это больше ни к чему.
Земля у меня под ногами песчаная и каменистая. Подхожу к стенду и разглядываю карту. Видимо, я на острове, и если верить карте, он называется Илья-де-Пакета.
Вижу перед собой улицу, иду по ней, дышу теплым воздухом, ступаю по твердым камням. Прохожу мимо ресторанов, кафе и сувенирных лавок, посторонившись, пропускаю лошадь, запряженную в повозку.
Я не настоящая Элла Блэк. Теперь, когда я сбежала, я пытаюсь осмыслить этот факт. Ребенок, которым я себя считала, восемь раз подряд умер в материнском чреве, а я – самозванка, подменыш, вариант за неимением лучшего. Я думала, что явилась в этот мир как один человек, а на самом деле прибыла в него как кто-то другой, и я не знаю, кто я и кем бы я была, если бы осталась в той семье.