Действительно, у ворот дома стоял таксо-кэб; моя гостья, заняв место, протянула мне руку, и даже сквозь густую вуаль сверкнула мне ее улыбка.
— Как я вам благодарна, м-р Хэлс, — сказала она. И пожалуйста извините меня. Я искренно сожалею, что потревожила вас.
Кэб уехал. С минуту я стоял на месте в состоянии какой-то дремотной нерешительности, потом повернулся и поднялся к себе. Войдя в кабинет, я сел за стол и попытался сопоставить все подробности этого поистине загадочного эпизода. Как бы не было незначительно это приключение, но в нем, несомненно, таилось что-то, для меня еще неясное. По своему обыкновению я решил записать это происшествие, пока факты были свежи в моей памяти. Но тут я сделал ошеломляющее открытие.
Отсутствие мое длилось лишь несколько минут и дверь была заперта, а между тем коса исчезла!
Я сидел среди полного безмолвия и прислушивался. Рассказ этой женщины о встречи с желтолицым человеком на лестнице вдруг принял другую, какую-то новую и зловещую окраску. Неужели ключом этой тайны является косичка китайца? Неужели какой-то кровожадный монгол действительно спрятался в одном из закоулков, ожидая удобного случая, и проник ко мне в квартиру во время моего отсутствия? А если так, то ушел ли он?
Я вынул из ящика стола револьвер и, удостоверившись, что он заряжен всеми патронами, осветил всю квартиру и обыскал одну комнату за другой. Но без всякого результата. Не обнаружилось ни малейшего признака, что кто-либо тайком вошел в квартиру или вышел. Вернувшись в кабинет, я сел за стол и уставился на револьвер, лежавший передо мной на бюваре. Быть может, мысль моя работала слишком медленно, но прошло, думаю, не меньше четверти часа, прежде чем меня осенила довольно простая догадка, объяснявшая не только исчезновение косы, но и другие происшествия вечера. Желтый человек— выдумка; моя черноокая гостья искала вовсе не «Рафаила Филипса», а косу, — и нашла!
— Какой же я безнадежный дурак! — воскликнул я, ударяя кулаком по столу. — Не было никакого «желтого человека», а было…
Раздался звонок в прихожей. Я нервно вскочил с места, взглянул на револьвер и сунул его в карман сюртука прежде, чем пошел открыть.
На площадке лестницы стояли констэбль и полицейский агент, одетый в штатское.
— Ваше имя Бэртон Хэле? — спросил констэбль, заглянув в свою записную книжку.
— Да.
— Вас требуют сейчас в управление, в Боу-Стрит, для опознания женщины, которую нашли убитой в таксо-моторе на Стренде нынче вечером.
Я подавил восклицание ужаса.
— Но какое отношение…
Шоффер показал, что она вышла из вашей квартиры, потому что вы проводили ее на улицу, и ее последние слова были: «прощайте, м-р Хэле, я искренно сожалею, что потревожила вас». Так ли было, сэр?