Отец Филарет, сидящий рядом с ним, ел совсем мало, а вино пригубил и оставил кубок.
— Хитрая это банда была, — проговорил он, — засады строили такие, что и глазом моргнуть не успеешь, как наскочат и повяжут.
— Точно, точно! — Подхватил Яков. — И мы с сыном ничего понять не успели. Вот только повстречались с Андреем, версты две всего прошли по дороге, поговорить толком не успели, а они уже перед нами, размахивают пистолями и саблями. Андрейка еще сопротивляться пытался, так ему ногу и повредили, ироды. Я-то не мог — Славко моего сразу схватили и пригрозили убить, если сопротивляться вздумаем. Только малец мой боевой, кусаться принялся, — он погладил вихрастую голову сына, сидящего рядом и зардевшегося от отцовской похвалы, — ну его быстро скрутили, потом отдельно от нас заперли — а сказали — убили. Я уж не думал о спасении, зачем и жить, если без него. А тут князь…
— А со мной так было, — начал рассказ Кристоф, — прямо во время утренней молитвы — ничего святого у них нет. Я не воин, но просто так в руки извергам не дался, — высказался проповедник, бросив на Якова укоризненный и полный превосходства взгляд. — За что и побит был изрядно, все тело в синяках. Но теперь их даже жаль — гореть им всем в геенне огненной.
— Это верно, — сказал Яков и дозорные тоже закивали, соглашаясь с проповедником. Тут же и тост новый придумали — за чудесное избавление от разбойников достойных людей.
— И помолимся все же за души их, — произнес отец Филарет, — ибо сказано — молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
— Нагорная проповедь, — тут же откликнулся проповедник, — евангелие от Матфея. Но я бы все же за павших воинов графа помолился, а не за этих, кого и людьми-то назвать язык не повернется. Не думаю я, что возможно спасение для зверей этих.
Сидящие за столом одобрительно закивали.
— Богу возможно все, — возразил монах, — и нам не суждено знать, какая судьба их ожидает после смерти. Ведь сказано, что в последние времена, спасутся даже те, кто лишь имя Господне призовет.
— Что-то не слышал я, что бы они имя Господа призывали.
— Так и не могли слышать, — сказал отец Филарет, — нас ведь при сражении не было. В темнице сидели.
— Ну, так и тем более, не о чем спорить, коллега, — проповедник пожал плечом и обернулся к Афоне, — проезжая через городок заметил я, что храм господа нашего стоит неухоженный и по виду заброшен нерадивыми прихожанами, как такое могло случиться? Или я ошибаюсь?