– Тайра, – шепотом позвал он. Собака продолжала стоять у окна. Кондрат потянул хаски за ошейник, Тайра упиралась. Девушка не сводила глаз с окна. Черт! Да уехала бы уже!
Наконец, Тайра, потеряв интерес, опустилась на пол. Тюль легла на подоконник, полностью отгородив собаку и Кондрата от окна. Девушка нахмурилась, отвернулась и села в машину.
Кондрат бросил мимолетный взгляд на электронные часы нас столе.
Одна минута четвертого.
Нестерпимо захотелось курить. Кондрат достал сигареты, глянул в окно и направился из комнаты. Пересек темный коридор и вышел из квартиры.
Лестничный пролет был довольно чистым, с припаянной к железным перилам пепельницей.
Выдыхаемый дым не успокаивал, скорее, раздражал, витая над головой призрачным туманом. Кондрат смотрел в едва светящуюся проволоку слабой лампочки. Вокруг неё витали мелкие мошки. Какие-то ударялись и пропадали в свете, обожжённые обманчивым теплом, и тут же на смену неслись другие и, собственно, уже не возможно было понять, прибывают они или убывают. Просто мечутся стайкой мелких точек. Леший затушил сигарету. Вздохнул подъездного воздуха и направился обратно в квартиру. Где-то внизу послышался скрип открываемой двери, и кто-то начал подниматься по ступеням подъезда. Что-то жуткое почудилось в этом скрипе – натяжном, долгим, а сами шаги пугающими, тяжелыми.
И сердце Кондрата отчаянно ухнуло, и ударило в ребра болезненным уколом.
Вспомнилось тяжелое дыхание, прущее на него из синего света в коридоре районного ОВД. И Лешему почудилось, как в воздухе запахло лесом, елью, шишками.
Дрожь непроизвольно опустилась от затылка к рукам, и ноги стали тяжелыми. Кондрат судорожно закрыл за собой дверь и защелкнул древний английский замок, мельком подумав: «Пожелай, кто войти, хлипкая дверь и старый замок не станут препятствием».
Шаги затихли напротив двери, за которой стоял, боясь дышать Леший. Тот, кто остановился за ней, слушал, находясь совсем близко. Скорее всего, прислонившись ухом к двери. Слушал его, Кондрата Лешего. А последний не мог пошевелиться, словно завороженный стоял, держа в руках ключ. И слушал тяжелое дыхание и бешеный стук сердца.
Тук, тук.
Тук-тук.
Синий свет. Вот сейчас ударит и не будет больше Кондрата с удивительной фамилией. И никто не узнает, что с ним случилось на самом деле. Сердечный приступ, вот как напишут в сводке. У Коди от последней мысли судорожно свело в невеселой усмешке рот. Послышалось шарканье. За дверью вытирали о старый придверный коврик ноги.