– А мы тут медом спину мажем, чтобы ты Кирилла попарил… потом, – и уже почти совсем придя в себя, – мед ты, кстати, забыл вместе со своими вещами в гостиной. И можешь не благодарить.
– Спас… – ухмылка Руслана стерлась, и он напряженно уставился на Кирилла, но мне лица видно не было, я лишь слышала его рычание, в котором отчетливо звучала ярость.
Снова сглотнув, только уже от нахлынувшего стыда, я, окинув взглядом липкие руки, которые так и держала, растопырив пальцы, суетливо протиснулась мимо дивана и Кирилла. Потом шагнула на выход, ни на кого больше не глядя, в надежде, что мои красные уши и шею не заметили в тусклом свете.
Бедром открыла дверь и выскочила в коридор, также закрывая ее. Но она закрылась неплотно, и, пока переводила дыхание, смогла услышать старательно приглушенную, чтобы Олежка не услышал, но невероятно колоритную ругань. С трудом сдержалась от смеха, прижав одну руку к губам, а другую к колотящемуся сердцу. Никогда не слышала подобного. И все это предназначалось Руслану, всех родственников которого помянули до седьмого колена. Ага, схлопотал, насмешник. Лис попытался оправдаться, но тут я услышала звук льющейся воды, похоже, это из ведра с колодезной водой, а потом как будто кто-то встряхнулся всем телом. И глухой голос Кирилла:
– Чувствую, недолго продержусь в джентльменах… Может, мне попробовать Пашин способ, Лида же приняла и даже некоторым образом оценила… потом…
Не одну меня пробирает, оказывается. Дальше слушать не стала, тенью скользнула от двери и только потом рванула отсюда подальше. В гостиную я влетела на всех парусах и с пылающим лицом, что не осталось незамеченным Лидией. Она окинула меня пристальным взглядом, а потом осторожно спросила:
– Что случилось, Кира? Ты…
– Руслан забыл вещи, – перебила я, глядя куда угодно, только не на нее, – и я отнесла… и мед тоже… – при слове «мед» я вновь вспыхнула.
Лида, подозрительно на меня поглядев, неожиданно усмехнулась:
– Поверь, Кир, тебе с ним повезло, не мужик, а сокровище.
– Не понимаю, о чем ты. Я…
– Да ладно, все ты понимаешь, я же вижу, как ты на него смотришь. Послушай, Кирюш, лучше не трать время на игры в прятки. Да и не даст он тебе… Он сына потерял. Понимаешь, как это на таком, как он, сказалось, он же сур. Пашка вон надо мной трясется, как над умирающей, с каждым днем все больше и больше. В сложные моменты он с ума из-за меня сходит, а Кирилл… я не знаю, как он себя поведет, но тебе лучше привыкать к мысли, что он твой, а ты его.
Я замерла, а потом, почему-то испытывая странную иррациональную злость, спросила: