Биндертон не избавлял Идена от дел. Имелся служебный телефон, по которому можно было обсуждать и секретные проблемы; регулярно появлялись курьеры и вручали министру обтянутые красной кожей ящички с вытисненной золотом королевской монограммой, в которых в Англии пересылаются государственные документы.
Время от времени Идены появлялись на крупных общественных мероприятиях. "Они выглядели такой счастливой парой, - пишет Бардене, имея в виду конец 1944 года, - но в действительности уже давно отдалились друг от друга. Их вкусы во многом не совпадали, а сейчас их военная работа отнимала львиную долю времени, оставляя все меньше и меньше досуга, когда они могли быть вместе". Вряд ли это исчерпывающее объяснение того, что происходило в семье Иденов. Да и невозможно постороннему человеку с уверенностью судить о подобных вещах. Однако остается фактом, что, как только была освобождена Франция, Беатрис практически переселилась в Париж. Она руководила столовой для английских военнослужащих, помещавшейся в Гранд-отеле.
В конце войны Идена постигло двойное личное горе. Старший сын Симон, служивший сержантом в авиации, погиб в Бирме; его самолет врезался в гору. Лорд Моран 20 июля 1945 г. записал в своем дневнике: "Премьер-министр пригласил меня пообедать с ним и с супругами Иден. Он предупредил, что Антони только что получил телеграмму, сообщавшую, что его сын, которого считали пропавшим без вести, найден мертвым у обломков своего самолета. Во время ужина об этом не было сказано ни слова. Они беседовали почти до полуночи так, как будто бы ничего не произошло. Я сомневаюсь, смог бы я вести себя с таким спокойным достоинством сразу же после того, как узнал бы, что мой Джон убит".
В июне 1945 года скончалась мать Идена Сибил, жившая последние годы в небольшом домике в парке ранее утраченного фамильного имения Виндлистоун Холл. Это была для него большая потеря - леди Иден всегда гордилась своим сыном и очень верила в его звезду.
А звезда Антони Идена между тем продолжала подниматься. Черчилль к нему благоволил, считал своим ближайшим соратником и помощником. Когда весной 1944 года Иден заболел, Черчилль сказал ему: "Вы моя правая рука; мы должны позаботиться о вас". Историки утверждают, что у них "были особые отношения доверия и восхищения друг другом", несмотря на разницу в возрасте. Как свидетельствует Черчилль, они одинаково думали по многим вопросам, "даже без предварительной консультации". Биографы Идена уверяют, что он позволял себе иногда спорить с Черчиллем, отстаивать свои взгляды, и шеф порой соглашался с ним. Но, безусловно, п этом содружестве Иден играл подчиненную роль. Да иначе и быть не могло, учитывая огромную разницу в интеллекте и темпераменте этих двух государственных деятелей. "Иден был Пятницей при Черчилле", - пишет Бардене.