— А мне уже повезло! Я сегодня еду в рекламе сниматься! А потом сразу в ресторан Новый год встречать!
— Правда? Ой, а у нас Алешенька тоже в кино снялся, в музыкальном! Вы знаете?
— Алешенька? — Оля страшно удивилась. — Да ну?
— Да! Настенька организовала!
— Какая?
— Ковалева Настя… А вы знаете, что у них и фамилии одинаковые?
— У кого?
— У квартиранток моих! Только одна Настя беленькая, а вторая — лысенькая! Так вот та, которая лысенькая, она и пригласила Алешеньку на съемку! А та, которая беленькая, сейчас уже почти моя невестушка!
— Да вы что? Да ну, не может быть!
— Ну, вот так вот! — Лилия Степановна пожала плечами, она и сама не очень верила в счастливый исход этого эксперимента, но что тут поделаешь…
— И где она, Настя эээ… беленькая?
— Елку наряжает.
Беленькая, Настя Первая, действительно наряжала елку. Наряжать елку — дело приятное, не в лом. Плохо, что игрушки левые, из помутневшего стекла, неяркие, некрасивые, вообще никакие. Лилия Степановна как достала их с антресолей — Настя Первая чуть не рухнула. Ну как можно новогоднюю елку таким шлаком покрывать?
— Настя?
— О, Оля! Приветики!
— Привет… А я вот Деда Мороза встретила… сказал, чтоб передала тебе… с Алешенькой… этот сувенирчик!
И протянула корзинку, предназначавшуюся невежливой Светлане Марковне.
— На фига он Алешеньке! — вскричала Настя, налетая на сувенир. Круто как! Ольк, ты такая продвинутая! Прямо идеал женщины!
— Да ладно…
— Вот точно! Гламурная такая! Прямо супер! Я тоже так хочу!
Оле было очень приятно. А еще она подумала, что Настя Первая выбирает очень странный путь к достижению самой важной для любой девушки цели, и испытала желание поучить. И посплетничать. Договорились встретиться в недостроенной квартире через полчаса, покурить, пошептаться о девичьем. Там никто бы не помешал, не подслушал.
Таня вышла на улицу, села на скамейку у подъезда и посмотрела в небо. Синее, зимнее небо. Предновогоднее. По морозному Млечному пути бегают груженные подарками олени, проверяют, где удобнее спуститься. Запах праздника. Из открытых окон — звуки праздника. А у Тани — ни праздника, ничего.
Надо было срочно решить, куда идти дописывать статью. Имелись какие-то специальные деньги, отложенные на подарки Игорю и маме. Сейчас надо взять и потратить эти деньги на кого-то другого. Невозможно снова и снова просить маму, умолять ее, ругаться с ней. Игоря тоже невозможно видеть. А самое главное — она им тоже не нужна. Ни в праздник, ни в будни. Ни с подарками, ни без. И Светлане Марковне не нужна. А обиднее всего, что на самом-то деле очень нужна! Очень! Всем им нужна, все они на Танином обслуживании, и поэтому нельзя пойти и помереть или хотя бы просто в отпуск без адреса. Она им всем принадлежит, они все без нее пропадут. Но никто из них не хочет помочь ей. Односторонняя ответственность очень утомительна и обидна, особенно за несколько часов до Нового года.