Тане было сложнее. Она просто сидела на кухне и ждала, пока Игорь смотает все свои провода, соберет свои недописанные песни.
— Послушай, — он попытался войти на кухню, но Таня жестом остановила — не надо. Иди.
Днем Таня загружала себя уборкой, писаниной, выгулом Чапы, кормлением Светланы Марковны. Как назло, не надо было уезжать, все дела сконцентрировались вокруг и около квартиры. А Вадим уехал и не звонил никому вообще до глубокого вечера. Если честно, он и на работе не был в этот светлый день 1 января. Там, конечно, не было не только его, но и всех остальных. Но Вадим, например, еще вчера планировал, что приедет часиков в двенадцать и хорошенько потрудится в тишине и покое до вечера. А потом повезет Олю развлекаться и сам отдохнет, выпьет с ребятами, в боулинг сыграет…
Так вот нет.
Это 1 января Вадим провел в снятом гостиничном номере, куда заказал водки, мяса и девушку. Правда, девушка оказалась слишком похожей на Олю, и Вадим ее услал, едва не надавав по шее. Он лежал в ботинках на казенном покрывале и плакал, и ругался, и смеялся, и не понимал, как ему теперь дальше вести себя с людьми, с коллегами по работе, с женщинами…
А вечером была ритуальная, пафосная встреча в ресторане, который назвала Оля.
Пришли все.
Первой Таня. Но не знала, куда идти, просто топталась в гардеробе, пока не приехал Вадим.
Был он мрачнее тучи, от него пахло спиртным и горем, но оделся парадно, все как надо.
— Ну, будем ждать.
Налил Тане вина, себе водки.
Горестно играли рождественские записные музыканты.
— Как ты прожила этот день, Таня?
— Я не помню. А, дописала «зубы».
— Какие зубы?
— Рекламную статью для стоматологической клиники. — И что? Хорошая клиника?
— Не знаю. Я же не пациент, я журналист.
— Но ты же для других пациентов писала. Что ж ты, обманывала их?
— Нет, я писала… Вадим, хватит меня запутывать. Я и так с трудом понимаю, кто я и зачем я!
— Ты, Таня, очень хороший человек, друг всего живого. Как там наша Светлана Марковна?
— Не разговаривает со мной. Обиделась. Хотя елку не убирает. Как нам с ней быть, Вадим?
— Посмотрим. Пока никак. Так же, как и раньше. И думать, как подключить к уходу кого-то еще.
— Она никого не хочет видеть.
— Но ты же не можешь всю свою жизнь заниматься Светланой Марковной?
— Она не проживет всю мою жизнь.
— Знаешь, Тань, я сегодня весь день думал… Никто не знает, как будет дальше. Ничего нельзя озвучивать и прогнозировать. Надо просто жить и работать.
— Жить и работать. Звучит страшно.
— Нет. Нормально.
— Я всю жизнь живу и работаю. Это привело к тому, что… Ты знаешь… Ни к чему хорошему.