— Оля!
— Что? Тебе хорошо! Ты старый, толстый! Тебе пришло время остепениться, и ты остепенился! Женился на молоденькой…
— Оля, прекрати!
— Придумал себе программу на ближайшие десять лет! И мне тоже придумал! Порядочная семья и восемь детей, чтоб про запас! А у меня ты спросил?
— Спросил!
Оля осеклась. Действительно, спросил. И не один раз. Причем Оля с самого начала не хотела и не верила, что все это может произойти, но скорбно-покорно соглашалась. И сейчас не верит, хотя вот она реальность: покрытая тонким слоем размытого мела лестничная клетка, строительные козлы и обшарпанная дверь тети Иры, в глазке которой торчит чей-то бойкий зрачок.
— Пойдем домой, — устало сказал Вадим.
— Пойдем, — вздохнула Оля.
Ирина Павловна оторвалась от глазка и проследовала на кухню. Там Таня мыла чашки, и, судя по звуку, параллельно их казнила.
— Вот Вадюха-падла! — радостно крикнула Ирина Павловна, бухаясь за стол. — Приволок из Москвы себе шалаву и думает, что можно лестничную клетку засерать!
— Мама!
— А ты чей-та такая нервная? Ревнуешь, что ли?
— Кого?
— Вадюху?
— Да что ты несешь, мама? — Таня стукнула мокрой ладонью по драной клеенке. — Ты хоть когда-нибудь думаешь, когда говоришь?
— Неа! — немедленно откликнулась Ирина Павловна. — Это ж ты у нас умная, а мать так, из простых да тупых! Матерью нам гордиться нечего! Она в институте не училась! Она вон метлой каждое утро на улице машет! Да?
— Да при чем тут это?
— А при том! Как жить негде, так к матери! А как мужа пинком под гитару на работу выгнать — так нет?
Таня хотела ответить что-то колкое, но сразу не нашлась, а потом уже было неактуально. Ирина Павловна победила.
Вадим открыл дверь, повозился с новым замком в темноте, потом долго нашаривал свет. Оля стояла на лестничной клетке и ждала. И нюхала запахи свежего ремонта, которые вытекли наружу.
— Ну, все, пришли, — очень буднично сообщил Вадим и включил свет. — Прошу.
Ах, как красиво он хотел обставить этот момент! Еще полчаса назад абсолютно серьезно обдумывал, как будет лучше — внести Олю или пусть идет сама, но с закрытыми глазами? А с потолка — конфетти или шарики… Ну, это вряд ли — шарики, — но что-нибудь откуда-нибудь обязательно должно красиво бабахнуть. И цветы вокруг, чтобы красиво и с намеком на сильную любовь… И ни фига не получилось.
Оля осторожно вошла, пытаясь понять, что она чувствует. Не в смысле ауры квартиры, мое — не мое, а в смысле хорошая ли? Красивенькая?
Квартира была хорошая. Очень хорошая. Строители, конечно, поглумились над соседями и навечно уделали лестничную клетку, но квартирку отконфетили по полной. Очень по-европейски получилось, очень!