Лилия Степановна взялась за сердце, потом за косяк двери, потом за висок.
— Ой, — сказала Лилия Степановна густым, дрожащим голосом, — о-о-о-ой…
Настя Первая подняла голову, взметнув белыми волосами, весело пискнула и начала елозить по дивану в поисках одежды. Алешенька молчал и не двигался.
— Алешенька! Алешенька! — Лилия Степановна мучительно долго добиралась до дивана, плакала, останавливалась передохнуть, снова шла. Ей нужно было добраться до белого тела сына, но собственное тело не слушалось.
— Это все он! — кричала над ухом Настя Первая. — Это он! Вы знаете, какой он у вас озабоченный!
Лилия Степановна знала только одно: она сейчас доберется до Алешеньки и умрет рядом.
В этот момент сыночек развернулся на другой бочок и задорно захрапел. Тогда Лилия Степановна несколько подуспокоилась.
— Что с ним? Что с ним?
— Да спит он! — возмутилась Настя Первая. — Они ж все, эти мужики, спят после секса!
— После чего? — нет, умереть все-таки придется…
— Да вы так не пугайтесь! — Настя Первая уже намотала на себя какую-то одежду и теперь была деловита и энергична. — Ничего ужасного не произошло, в милицию я на вас подавать не буду!
— Какая милиция, Господи? Настя? Что случилось? У меня сейчас сердце не выдержит!
— Что случилось? Да то, что должно было! Я вернулась с занятий, а тут — этот маньяк как набросится на меня! Раз — и все!
— И что, что все?
— Что? — Настя зарделась, как маков цвет. — Изнасиловал!
— О! — Лилия Степановна упала мимо дивана и на пару секунд умерла.
Пришла в себя оттого, что в нее брызгали водой.
— Вы как? Вы там нормально?
— Настя… Настя… Что же это такое?
— Да ничего, нормальные мужские инстинкты.
— Да какой он мужчина? Он ребенок! Ребенок испуганный!
— Это он-то испуганный? Вам показать, какие синяки у меня на ляжках!
— Прошу вас, Настя, не надо! Не показывайте! Я не могу…
Настя устало вздохнула и начала усаживать, а потом и укладывать Лилию Степановну рядом с голым Алешенькой.
— Вы мне тут только не вздумайте помирать! — ворчала она, ворочая вялые тела будущих родственников. — Еще столько всего надо сделать, а вы тут помирать решили!
— Будьте добры, Настя, принесите мне воды… и нитроглицерин!
И Настя копалась в старушечьих аптечках, дула на обломанный ноготь, но все шире и шире улыбалась.
— Мы еще посмотрим! — и она капала нитроглицерин в чашку со щедростью мелиоратора. — Мы еще посмотрим!
Когда Лилия Степановна с трудом подняла голову, она увидела уже совсем сияющую, довольную Настю и поднос с лекарствами.
— Пейте, мама! — сказала Настя Первая и погладила Лилию Степановну по руке. — Вам надо быть сильной и здоровой, нам еще много чего сделать надо!