— Снова о грудях?
— О господи!
— Это ты постоянно говоришь о своей груди. Не я. А насчет покушений уверен, что их не было. В противном случае ты не стояла бы здесь, тряся папкой с письмами. Список твоих подозреваемых, должно быть, длинной с две моих руки, но вряд ли кто-то из тех, кого ты бесишь, представляет реальную угрозу.
— Откуда вам знать?
— Ну, может потому, что ты шантажировала невесту моего брата и почти свела его с ума?
— Подумаешь! Зато посмотрите на них сейчас. Они собираются пожениться и должны быть мне благодарны.
— Скольким людям пришлась по душе твоя помощь?
Ей захотелось притвориться, что она не поняла вопрос. Вот только Алана хорошо знала ответ. Как и Чендлер. От его претензий ей стало некомфортно в тех смыслах, о которых Гэмбл скорее всего даже не догадывался.
— Слушайте, я бы хотела нанять кого-то, кто умеет быть осторожным и…
— Я не подойду.
— Что? Почему?
Его ресницы опустились, прикрыв голубые глаза.
— Есть несколько причин, но основная — это правило, которому следует как весь мой персонал, так и я.
— И что же за правило?
— Ни при каких обстоятельствах не наниматься, если имеет место конфликт интересов.
Смущенная, девушка прижала папку к груди.
— Конфликт интересов — ваш брат?
Гэмбл покачал головой и спустя минуту молчания ответил:
— Нет. Мы не защищаем тех, кого хочется трахнуть.
Как только прозвучали эти слова, Чендлер знал, они искренни. Может формулировка была слишком грубой, но что-то в мисс Гор пробуждало его темную сторону. Женщина забралась под самую кожу с первой встречи.
Алана открыла и закрыла рот пару раз, Чендлер обратил внимание на любопытную часть ее лица. Губы без тени косметики, даже без блеска казались полными. Он мог поставить на то, что они были мягкими, хоть она и сжимала их постоянно в тонкую, напряженную линию.
— Я собираюсь притвориться, что вы не произносили этого, мистер Гэмбл.
Господи, эту женщину ничем не проймешь.
— А я не собираюсь.
— Это… это было… это так неприемлемо, что я даже не знаю, с чего начать. — Она сняла очки, и он впервые увидел ее лицо без них.
У нее были темные, почти черные, глаза, которые казались менее холодными, когда между ними и миром не было преграды из стекла. Кожа была гладкой и ровной. Ресницы казались невероятно густыми и длинными. Мужчина чуть отклонился назад, пытаясь поймать взгляд публицистки. С легким румянцем на щеках она выглядела моложе, чем можно было подумать, даже юной.
— Сколько тебе лет? — спросил Чендлер, внезапно осознав, что девушка не может быть того возраста, который он предполагал.