.
Первое пленарное заседание – в присутствии советников с обеих сторон – представляло собой образцовый эпизод холодной войны. По словам Добрынина, там просто повторялось “все, что уже говорилось в частной переписке между Рейганом и советскими руководителями за последние пять лет его президентства”. Единственным улучшением можно было считать лишь “деловую атмосферу без взаимного раздражения”[951]. Горбачев приберег раздражение для своих советников и выдал им все, что думал о Рейгане, уже после заседания: “…похоже, совсем не слышит, что я ему пытаюсь сказать. Завяз в своих шпаргалках, которые ему подготовили советники. Настоящий динозавр”[952].
Второе пленарное заседание, после обеда, оказалось ничуть не лучше. Оба лидера ввязались в длинный спор по поводу СОИ. Атмосфера, по свидетельству Добрынина, сделалась “накаленной и эмоциональной”. И вдруг Рейган предложил прогуляться к домику с бассейном, который стоял у самого озера. Они с женой уже побывали там накануне и распорядились развести огонь в огромном очаге. Многие комментаторы (в том числе и Грачев) отмечали, что растопить лед помог именно состоявшийся там 75-минутный разговор в присутствии одних только переводчиков[953]. Впрочем, по расшифровке их беседы догадаться об этом трудно: они оба продолжали препираться из-за СОИ, Рейган снова предложил сделать общим космическое оборонительное оружие, а Горбачев пожелал узнать, с какой стати он должен верить американскому президенту[954].
Остальная часть саммита прошла чуть-чуть более гладко. С СОИ спор переключился на Афганистан, Никарагуа и права человека. Когда Рейган уже в сотый раз повторил, что СОИ носит оборонительный, а не наступательный характер, Горбачев весь побагровел от гнева и выпалил: “Вы что, за идиотов нас держите?”[955] Неуклюжий тост, который в тот вечер произнес за ужином Рейган, – что если на Землю соберутся напасть инопланетяне, запрыгнув на комету Галлея, “то эта беда объединит все народы на Земле”, – никого не впечатлил. Зато обоим лидерам удалось согласиться с тем, что “ядерная война недопустима и в ней не может быть победителей”. Это было важное заявление, поскольку обе стороны давно опасались, что противник придерживается иного мнения. А еще, возвращаясь к вилле от домика с бассейном, они условились провести две дополнительные встречи – в Вашингтоне в 1986 году и в Москве в 1987 году.
По словам Дональда Ригана, руководителя аппарата Белого дома, его шеф “сиял от гордости и от ощущения достигнутой цели”, радуясь “блестящему успеху личной дипломатии”, которого он добился сам, без помощи советников. Этот эпизод, похоже, подтверждал его догадку о том, что “люди доброй воли вдвоем могут свернуть горы, если только поговорят друг с другом по-человечески”